Марат напрягся и задеревенел, его лицо застыло и покраснело. Вопрос был непосредственно про него; соврать он не мог, а правду говорить не хотел. Он заговорил через силу, с трудом выдавливая из себя слова.

– Когда Никита упал, все подбежали к нему. А Коля бросился ко мне. Он поднял руку…

– Замахнулся? – уточнил Борис.

Марат покраснел еще сильнее.

– Поднял руку. Наверное, просто хотел меня остановить. Тогда моя рука схватила его за запястье и сжала. Это тоже произошло помимо моей воли, и так быстро, что я не успел ничего понять.

Митя подался вперед.

– Как долго ты сжимал его руку?

– Не знаю. Секунд… двадцать, наверное.

– И?

Глаза Марата предательски заблестели.

– Я правда пытался его отпустить! Изо всех сил! Но я уже не управлял своей рукой!

– То есть устройство действовало против твоей воли, выраженной ясно и недвусмысленно? – спросил Митя.

– Да.

– А почему же ты не рассказал об этом на первом опросе?

– Я боялся! Боялся, что меня заберут отсюда… Будут изучать… К тому же ничего страшного ведь не произошло, всего лишь маленький синяк на запястье. И Коля на меня давно не в обиде.

– Коля Шаталов? – уточнил Митя.

– Да.

Рука Мити скользнула над клавиатурой, и на экранах у Бориса и Оли появились слова «Дон Жуан».

– Дон Жуан? – встрепенулся Марат. – Тяжело пожатье каменной десницы?

Митя смутился.