– Наш драчун, Марат, в раннем детстве потерял левую руку. Несчастный случай. Сейчас у него механический протез, «умная рука». Это целый интеллектуальный комплекс с продвинутой системой защит, он вообще не должен был допустить удара в лицо. Но если все же допустил, если произошел какой-то невероятный сбой – чудо, что не раскрошил челюсть в труху. Мощи у него хватило бы с избытком.

На какое-то время воцарилась тишина; все молчали, переваривая услышанное. Наконец Оля спросила:

– Что значит – «умная рука»?

– При протезировании никогда не получается восстановить утраченные функции в полном объеме, – пояснил Митя, – но степень управляемости может быть разной. Это зависит от того, сколько нервных волокон удается подключить к системе. Чем меньше управляемость, тем «умнее» должен быть протез.

– А у Марата? – спросил Борис.

– Как раз у Марата управляемость оставляет желать лучшего. Он задает лишь интенцию, а почти все функции координации берет на себя техника. То есть Марат может лишь потянуться к чашке – а система должна отметить направление движения, включить сенсоры, опознать предмет как чашку, понять, что чашку надо взять за ручку и нести ровно, чтоб ничего не расплескать. Затем Марат тянет руку на себя – и система понимает, что надо поднести чашку к губам и наклонить, чтобы можно было сделать глоток. Если защита определит температуру как безопасную.

– Все так плохо? – спросила Оля.

– На самом деле у Марата управляемость еще не самая низкая. Но в общих чертах все именно так и работает.

– И что же случилось с системой защиты? – спросил Борис.

– Именно это нам и предстоит узнать. У меня есть несколько версий, но не хочу озвучивать их раньше времени.

Что это за версии, никто не спросил. Бориса сейчас больше интересовало другое.

– Ладно, – сказал он, – с тобой все ясно, тебя только пусти в огород. А чего кураторы ждут от нас? Провести опросы, отделить правду от лжи и принести результаты на блюдечке? И ради этого стоит куда-то ехать?

– Даже не так, – ответил Матвей. – Отделять правду от лжи не придется, близнецы просто не могут лгать. В крайнем случае близнец откажется отвечать, но тогда его ответ будет очевиден. Если же, как подозревает Митя, кто-то из них шифруется, ни один наш тест это не определит.

– А на черта тогда срываться с места? Провели бы свои опросы дистанционно, в чем проблема? И главное – нас-то зачем сняли с рейса? Мы здесь нужны, как собаке пятая нога!

Матвей покачал головой.

– Ошибаешься. Нужны, Боря, еще как нужны. С этими близнецами не все так просто. Марат правша; об этом ты и сам мог бы догадаться. То есть даже если предположить невероятное – что Марат захотел ударить друга, он ударил бы его правой. Я подозреваю, что протез взломали, и скорее всего, сделал это кто-то из близнецов.

– Ерунда! Взломать протез невозможно! – возразил Борис.

– Вот это ты и проверишь. Приедешь на место, подключишься, скачаешь логи и разберешься в них. А потом доложишь, что же там произошло на самом деле. Митя будет наблюдать за мальчиками, Оля за девочками, а ты займешься софтом. И учти – твой доклад я жду первым.

Борис упрямо набычился:

– Но я ведь еще даже не согласился.