Он легонько сжал ее руку.

– Со мной все в порядке, не волнуйся.

– Правда? А Бодро?

– Он тоже здесь. Мы же в Хуме, в больнице церковного прихода Терребон. Сегодня днем Бодро выпишут. Одна из пуль проложила у него в волосах пробор не в ту сторону, – улыбнувшись, сказал он. – А его поместили сюда, потому что пуля, угодившая в предплечье, вроде раздробила ему кость.

– О нет! – охнула Сэнди. – Как он будет обходиться с одной рукой?!

– Не бойся, ему вставили в кость несколько штырей и сказали, что рука прекрасно заживет. Хотя будет ныть во время дождливой погоды.

– Надеюсь, что заживет.

– Он спрашивал о тебе, хочет прийти, как только позволят врачи.

– Правда? А я бы подумала, что ему не терпится вернуться домой.

– Ну, это конечно.

Она замолчала и смотрела на мужа. Вставало солнце, и в комнате стало светлее.

– Тристан, скажи, ты правда хорошо себя чувствуешь? Ты был здесь все время?

Он покачал головой.

– Нет, мне пришлось давать показания. Меня доставили самолетом в Вашингтон. Наверное, хотели своими глазами увидеть, что я жив.

Она нахмурила брови.

– Правда?

Он криво усмехнулся.

– Шучу, конечно. Это обычный порядок – доставлять человека для расспроса после… происшествия.

– Ты выглядишь таким усталым. У тебя была возможность отдохнуть? Врачи смотрели твою ногу?

– Да, со мной все в порядке.