Не похож он на лакея – ни речью самой, ни, тем более, ее манерой. И на влюбленного тоже не тянет. Какая уж тут любовь, когда боится она его? До дрожи боится?

И чего она, правда, от него хотела? Сделки какие-то – ее, не ее… Обмен как будто? Доплатить, чтобы он… что? Сделал что-то – или же не делал?

И к чему гнал он ее сперва, а теперь удерживает? На часы смотрит… зачем? Чего ждет?.. Кого?..

И главное… главный, пожалуй, из безответных вопросов: сам-то – кто?..

Даша глянула на скрывавшие говоривших стеллажи: каких-нибудь шагов пять всего, подобраться бы тихонько, выглянуть… А если услышат, заметят?..

Что ничего хорошего это не сулит, она не сомневалась. И потому медлила.

Однако долго тянуть – она ясно чувствовала – невозможно – нельзя. Что-то сейчас будет…

– Это угроза? – Эльва старалась говорить спокойно.

– Нет, что Вы… Просто… зрелище, боюсь, предстоит не из приятных. И к тому же, сами понимаете… сопутствующие риски…

«Да о чем они?!»

Даша, затаив дыхание, медленно поднялась, сделала один бесшумный шажок, другой…

– То есть чисто теоретически Вы не исключаете…

– Исключу, если Вы сделаете, как я Вам только что сказал. И желательно поскорее.

Даша уже достигла полок. Теперь – налево чуть-чуть отклониться да глянуть в просвет…

– Ну же. Не желаете же Вы всерьез попробовать…?

Даша наконец собралась с духом: стиснув до боли ладони, она придвинулась вплотную к прорехе между двумя стендами – и чуть высунула голову.

Они на нее не глядели – первая, успокоительная мысль. Оба стояли к ней вполоборота: Эльва в простом светлом платье – лицом, он – весь в черном – спиной. И – сколь ни странно, ни безумно даже могло это показаться, спина его (вся ее стать, выправка) показалась Даше смутно знакомой, как прежде голос невидимой еще Эльвы. Его голос – нет, а вот спина…

Внезапная вспышка ослепила глаза: солнечное утро, лес, расцвеченный осенью… Петляющая вдоль обрывистого берега тропа. И – серая фигура в древесной тени, у самой кромки – нежданная, непредвиденная, непредусмотренная…

Она мгновенно отпрянула, скрывшись за стеллажом. Сердце колотилось так, что, казалось, слышно было на весь зал.

Опять!.. В третий уже раз!.. Сначала – лес, потом – бал, и вот – снова!.. Эх, двум бывать…