— Если не на восьмом! Он прекрасен, Крис! Я его, мне кажется, люблю!

— Надо же, как он запал тебе в душу… Но парень он хороший, с этим соглашусь.

— Крис… Я даже не знаю, как сказать тебе…

— А я, кажется, знаю! Хочешь, за тебя скажу? «Крис, сегодня ты ночуешь в отеле». Это?

— Ну, — замялся Макс, — типа того.

— Не проблема! Легко!

В скором времени 110 процентов мыслей Макса занимал Ксавьер. Он учился на факультете журналистики, был неплохо начитан и представлял собой вполне интересного собеседника. Но в системе ценностей Макса слов «неплохо» и «вполне» по отношению к Ксавьеру не существовало — лексикон Макса состоял сплошь из слов в превосходной степени. Ксавьер и Макс подошли друг другу так органично, будто столяр выточил два компонента одной детали и разбросал их по свету, а теперь они нашлись и слились в единое целое.

— Крис, — сказал ему как-то Макс, — я не могу выразить, в каком долгу нахожусь перед тобой. Если бы ты не пошел со мной в клуб в тот вечер, ничего бы у нас не было. Я бы сам к нему не подошел, а если и подошел, то наверняка напортачил бы…

— Вот еще, благодарить за такое, — отшутился парень.

— Ты не понимаешь. Я тысячу раз прокручивал у себя в голове мысль, что сейчас мог бы не быть с ним. И это была бы не жизнь, а мука. Серая тянущаяся полоса неотличимых друг от друга событий, рутинного рабочего графика, гомогенных выходных и бессмысленных встреч. А сейчас у меня столько красок в жизни, что становится страшно, а не сон ли это. И это благодаря тебе.

— Если и так, то я за вас ужасно рад! — похлопал Крис Макса по плечу.

— Ты нереальный человек, Крис. Я не понимаю, как они могли с тобой так…

— Они? Ты про Алекса и Амиру?

— Да. В частности, про Алекса. Мне иногда кажется, что встреть я его где угодно, съездил бы по роже так, чтобы зубы повылетали, и не посмотрел бы ни на то, что коллега, ни на свои чувства, которые когда-то испытывал к нему.

— Да ладно, — заметно поник Крис. — Что случилось, то случилось.

— Я тебе не рассказывал, — взгляд Макса стал рассеянным, он окунулся в воспоминания, — но однажды он сделал мне больно.

— Это как? — не понял парень.

— Когда я по нему убивался на первых двух курсах, то был готов, честное слово, руку отдать, лишь бы он стал моим. Это было маниакальное, удушающее чувство… Однажды он пришел ко мне — к тому моменту у нас уже состоялись все эти нелепые разговоры, что я гей, и все эти признания в моих чувствах. Так вот, он зашел на минуту, занести материалы для практикума, которые брал у меня. Мы очутились в моей комнате. Я долго не решался ему предложить, хотя что-то вселяло в меня уверенность, что это можно сделать. Как-никак, он же не оттолкнул меня, когда я ему открылся, не стал избегать. Да и девушки у него по-прежнему не наблюдалось. И я предложил ему попробовать. Он не сказал «да», но и не отказал. У меня страшно стучало сердце от волнения и от предвкушения, когда я опускался перед ним на колени, проводя ладонями вниз вдоль его ног — это было моей ярчайшей фантазией или даже мечтой, и вот я ее осуществил. Мне понравилось то, что я сделал ему. Ему тоже понравилось — этого нельзя было скрыть и это невозможно было не понять. Когда все закончилось, никто из нас не знал, как себя вести и что говорить, если вообще говорить. А на следующий день парень с нашего факультета подошел ко мне после занятий и так тихонечко, аккуратненько предложил ему отсосать. И очень удивился тому, что я его чуть не убил там. Он все недоумевал, почему Алексу я это сделал, а ему отказываюсь. Понимаешь, как Алекс все извернул? Выставил меня пидовкой, которой лишь бы рот открывать… Того парня, который подкатил ко мне, я толкнул с такой силой, что он влетел в стену и больно ударился спиной. Я подбежал к нему, взял за шкирку и рявкнул, что если он еще хоть раз об этом заикнется, я ему отгрызу его черенок.

— Жесть, — не верил в услышанное Крис. — Ты поэтому с ним перестал общаться?

— Не просто общаться — я его исключил из своей жизни полностью. Но то, что он сделал тебе… Своему родному брату! Это что за человек такой?