– Хорошо. – Реттиг подошел к дверям и поманил кого-то пальцем.
Вошла Мардж. В руках у нее было две корзины, и она оглядела всех заключенных, внимательно посмотрев на Слотера. Натан попытался было улыбнуться, но Мардж казалась какой-то издерганной и сильно постаревшей за последние несколько дней. Слотеру стало ее безумно жаль.
– Привет, Мардж.
Она смотрела на него.
– Я подумала, что ты, быть может, проголодаешься.
– Точно проголодался. – Тут он заметил ее странную немногословность. – Что-нибудь случилось?
– Та женщина, которую я ударила…
– Что еще с ней?
– Полчаса назад скончалась.
87
Оно билось в тесной, почти безвоздушной камере. Тюрьма. Оно заползло в этот ящик, чтобы поспать, а теперь чувствовало, что там, снаружи – ночь, что ей необходимо выбраться. Но замок защелкнулся. Оно ударилось в крышку, но та не поддалась ни на миллиметр. Оно задыхалось, потея. Приглушенные крики и стоны становились все тише и тише…
88
Он остановился на перекрестке, наблюдая за тем, как к нему приближается пьяный.
– Эй, ты почему здесь? А ну давай, дуй на ярмарочную площадь.
Но пьяница, шатаясь, подбирался все ближе, и вдруг, споткнувшись, запрокинул голову к луне. Полицейский протянул руку, чтобы его остановить, но вдруг заметил, что это – вовсе не пьяница… Кошмарные глаза наползали на его лицо.
89
Увидев несущуюся по улице собаку, он пристрелил ее. И тут кто-то закричал:
– Ты убил мою собаку!
90
Существа находили друг друга в темноте, выползали из своих убежищ: нор, подвалов, останков давно умерших автомобилей. Собирались в стаи и, пошатываясь, двигались по улицам. Добровольцы, обыскивающие дома, разбегались в панике. Иногда им хватало смелости организоваться в некое подобие команд, которые выстраивались на перекрестках под фонарями и начинали палить в древний ужас, шедший на них. Собаки и кошки тоже собирались стаями и, постепенно, сливаясь в одно целое, по улицам покатился единый крутящийся, шипящий, воющий, давящий друг друга кошмар. В городе, не переставая, слышалась стрельба.