Наташка тут же повторила, но чуть протянула «а».

И процесс занятия сексом словно превратился в соревнование. На всякий случай, чтобы не думала имитировать, Глобальный, глотая слюну от запаха борща, что доносился с кухни, решил, что филонить не стоит и разошёлся как следует. Мало ли. Женщины коварны. Сегодня до финишка не доведёшь — завтра без борща останешься. Потому что — должен был.

Но и снизу не отставали. Там на Оксану словно каток наехал и орала она — будь здоров. А мелкий рыжий пиздюк, в кого мгновенно превратился брат-конкурент на минуточку, даже решил подвывать, порой разбавляя вызов между половозрелыми самками.

На что Боря тут же в ответ увеличил напор и Наташку накрыло. Только вместо того, чтобы закричать как следует, чтобы показать этим соплякам снизу, как надо. Она замолчала, на какое-то время даже перестала дышать, а потом из глаз брызнули слёзы. И губы прошептали тихо-тихо:

— Я люблю тебя.

«Какой люблю? Мы же проиграем так!»

Боря и рад бы ответить тем же, спустить и пойти есть борщ в носочках с ромашками, но внизу всё ещё кричат. Да и тут ещё можно работать и работать. Эта женщина слишком долго жила в строгости к себе, пока не пришёл искуситель с разводным ключом… и развёл. Так чего теперь стесняться? Обед должен быть полноценным. С десертом!

Боря не знал иностранного, но решил задействовать отечественные языковые свойства, чтобы-таки вызвать крики, в идеале вплоть до вызова скорой и полиции разом. А для того снова сполз пониже и устроил настоящее торнадо между ног. Терзая «кнопку удовольствия» языком, он замечал лишь, как наливаться нижние губы кровью и как неистово крутится Наташка. Вот и её джойстик обнаружен. Теперь он игрок номер один.

Едва это понял и усилил нажим, тут-то крики и пошли! И какие-то таинственные звуки следом, с подвыванием, рокотом. Ну, словно кайфует человек, только уже для себя, а не для других. Да вот что интересно, едва Боря расслышал их, как ощутил дикое возбуждение и снова на Наташку взобрался.

«Сейчас ещё посмотрим чья возьмёт!»

Кровать заскрипела так, словно её никогда не смазывали, а на самой фабрике при производстве специально состарили и собрали из всего ржавого хлама в округе. Будь у такой кровати ножки, они наверняка бы переломились. А так только изголовье стучало в стену, как набат для тех, кто устроил перекур снизу.

А ведь снизу прекратились все звуки.

«Мы победили!» — добавил победно голос: «Всё-таки — опыт против молодости решает!»

Боря тут же сдулся. Распластался на женщине. Затем перекатился на бок, не желая ту задавить. Пригодится. Но ещё некоторое время гладил по бледным мягким ягодицам и раздумывал, спросить ли её о том, что предлагал Антон Сергеевич, когда на работу Романа устраивала? Или как Леся надуется и ответит двусложно?

Решив не портить послевкусие, смолчал. Наташка уже не кричала, но тихонько постанывала. Накрыло запоздалой негой, что пришла на смену серии быстрых, мощных оргазмов.

Как будто лёгкие мелкие волны гуляли по её телу, немного тряслись мышцы, чуть сводило судорогой ноги.

— Солнце моё… ты сходи, покушай, — сказала Наташка, замерев и разглядывая потолок. В глазах плыли блики. В левом ухе фонило. Всё-таки опыт-опытом, а годы берут своё. Гореть в пламени похоти долго не получается. Вот и остаётся полустон-полувздох. Хотелось то быть о-го-го, а получилось только о-го.

Но сказала так нежно, что Боря едва снова в бой не бросился. Но в животе требовательно заурчало, подсказав, что дальше организм будет переваривать сам себя и будет он тощим и жилистым грузчиком, а не мускулистым красавцем-сантехником с обнажёнными сосками.

Боря почесал нос и подумал над развитием ситуации. Первый природный инстинкт был удовлетворён. Самка млела на кровати, накачанная полезными веществами, годными для продолжения рода.

За ним последовал второй — утоление чувства голода. Но едва Боря употребил три-четыре ложки аппетитного варева со сметаной, как в квартиру бесцеремонно зашёл Роман, тут же отмечая полуголого мужика на кухне.