— Осторожно, — шептала Ира в ответ на его ласки. — Как ты грубо это делаешь, медленнее, нежнее.
Они целовались и целовались, до боли в челюстях, растворяясь в объятиях, друг друга. Наспех подстеленное одеяло с накинутой на него простыней не очень-то смягчало жесткий пол. Виктор проклинал себя за то, что не успел привезти кровать, в комнате валялись только два тюка и пара сумок с самым необходимым, завезенным неделю назад.
Ира ерошила волосы у него на голове, дерзко цеплялась пальчиками за растительность на его груди.
Потом настал решающий момент. Виктор почувствовал у себя немалую эрекцию, но, даже очень стараясь, никак не мог проникнуть в Иру.
Ира закрыла глаза и громко дышала.
— Впусти же меня, у тебя, кажется, смазки не хватает … — успел сказать Виктор, и вдруг его член проскользнул внутрь девушки.
Та схватила его за шею и громко вскрикнула.
Через двадцать минут Виктор откинулся на спину, а Ира обняла его за грудную клетку одной рукой и сложила голову ему на плечо.
— Ты почувствовал? — спросила она.
— Что почувствовал? — не понял Виктор.
— Ну, в начале, когда мы стали заниматься любовью? Ты никак не мог проникнуть в меня.
— Да, я почувствовал, у тебя почти не было смазки… или ты не пускала меня.
— Это было не отсутствие смазки, и я не не пускала тебя, это было другое.
— Другое? — Виктор почесал затылок, — Что другое?
— Глупыш, — Ира ущипнула ему бок своими острыми ноготками. — Это была девственность.
— Девственность? — взгляд Виктора стал стеклянным. — То есть ты хочешь сказать, что я тебя только что… э-э-э… дефлорировал? Кошмар какой-то… то есть… это чудесно… Выходит… ты, была нецелованная?
— Посмотри сам, — Ира немного отодвинулась и показала Виктору небольшое пятно крови на простыне. — Извини, что испачкала простынку.
— Но как? — Виктор во всю таращился на нее. — Каким образом ты осталась девственницей до своих лет. Тебе ведь… двадцать… два?
— Двадцать три, — уточнила Ира. — И это действительно было для меня трудно. Я имею в виду продержаться столько. Ведь, с одной стороны, получилось так, что природа зовет, а с другой, — все трое парней, которые мне встретились за мою жизнь, оказались настоящими чмырями. С каждым я гуляла где-то по неделе, не больше. Через неделю смотришь, а он уже с другой идет. Спрашивала даже: чего, мол, меня променял на эту швабру? А они отвечали: с тебя все равно никакого толку, ты даже не целуешься, с такими, как ты, и гулять-то не интересно. Я решилась на это, только когда встретила тебя.
Виктор был обескуражен.