Холодный тон девушки отрезвил Вильмовского. Он глубоко вздохнул и тихо спросил:
— Неужели нет надежды?
— Вы же видите…
— А он… в сознании? С ним можно говорить?
— Что вам от него надо?
— Я чиновник для особых поручений. Мне надо лично поговорить с Карским. Вы можете оставить нас одних. Моя фамилия… Павлов…
Девушка подбежала к нему. Расширенными от изумления глазами посмотрела в лицо Вильмовскому, потом отступила к стене, судорожно сжимая руки на груди. Ее худые плечики затряслись от рыданий. Из глаз потекли слезы. Сдерживая их, она стала шептать:
— Збышек. Збышек, посмотри на него… посмотри!
Ссыльный открыл глаза. Стал напряженно искать лицо гостя. Вильмовский шаг за шагом стал подходить к кровати больного. Остановился рядом с кроватью и медленно снял меховую шапку с головы. Несчастный ссыльной вперил в него глаза. Словно в полусне, он приподнялся на локтях и с усилием сел.
Вдруг Збышек сдавленно крикнул:
— Дядя!..
Плача, как ребенок, больной обнял Вильмовского за шею. Вильмовский в молчании прижимал к себе юношу. По его мужественному, суровому лицу текли слезы. Наташа, подчиняясь движению сердца, обняла обоих мужчин.
— Видишь, Збышек, ты не верил… а они, несмотря ни на что, явились сюда к тебе, — шепнула она.
Вильмовский нежно снял ее руку со своего плеча.
— Благодарение Богу, ты жив, и мы не можем терять время, — тихо сказал он. — Ложись-ка парень, а вы… скажите мне, кто вы будете?
— Я родственница Нашкина и упросила его послать меня сюда, в факторию, чтобы заменить Збышека на время его болезни.
— Ах вот как! — перебил ее Вильмовский. — Это о вас мне говорил урядник.
— Дядя, это моя невеста, Наташа Бестужева, которую Томек повстречал в Нерчинске и из-за которой дрался с Голосовым на дуэли.
— Значит, это вы, — сказал, улыбнувшись, Вильмовский. — Я о вас уже наслышан.
Наташа перестала плакать. Справившись с чувствами, она сказала: