— Возьми двери, возьми что угодно, — Аш обратилась к Флоре. — Я хочу, чтобы раненых вынесли, когда мы тронемся. Фаверхэм, помогите ей! Эвен, пусть твои ребята тоже этим займутся!
— Отходим?
Не ответив, она помчалась вслед за графом Оксфордом.
Из лестничного проема вздымались султаны черного дыма.
— Герен, ставь лучников, пусть прикрывают! — Она осторожно выбралась в переулок и через развалины пошла к новым лестницам, приставленным к стене Цитадели в безопасных пятидесяти ярдах от пролома.
Плащ Оксфорда, алый и белый с золотом, ясно виднелся в свете множества факелов: граф карабкался на одну из закрепленных крюками лестниц. Аш побежала к подножию лестницы.
— Дерьмо. Так и знала. Потеряли одни ворота, так? — бормотала она про себя, следя, как де Вир ползет наверх. — Пусть скажут мне, я-то всего лишь хреновый капитан отряда!
Она задвинула на периферию все мысли о военной машине. Бургундия, думала Аш неотступно. Ухватилась за деревянные ступеньки и стала карабкаться за графом. Бургундия; те громкие Голоса настаивали на слове «Бургундия», Голоса, звучавшие в ее голове, перед которыми она чувствовала себя не крупнее вши.
Пасмурное небо Карфагена было черным. Интуиция подсказывала ей, что сейчас время заката солнца или около того, но вокруг была тьма. Теперь, когда она забралась повыше, более ясно слышались крики из центра города и из гавани. Забравшись на выступ стены, она услышала как будто звук отдаленного прибоя или ветра, гудящего в березовой роще, и догадалась, что это гул пожара.
Горела не только гавань, горел сам город Карфаген в пасмурной тьме.
— Если отправимся сейчас, — настойчиво говорила Аш Джону де Виру и его брату, — то выберемся без потерь. Если хотите моего совета, то вот он: надо уезжать сейчас. Нам уже не добраться до каменного голема. Это невозможно!
— После всех наших усилий? — граф Оксфорд ударил себя стальным кулаком по ладони другой руки. — Две с половиной сотни людей пересекли Средиземное море, и все впустую? Прах побери Леофрика! Леофрика и его дочь, Леофрика и его голема! Мы обязаны снова попробовать.
Аш встретилась с ним взглядом. В его глазах не было неистовства, вовсе нет, но только горечь, злость и невыразимое разочарование.
— Пора посмотреть реально на положение дел, — сказала Аш. — Все мои ребята знают, что случилось, что мы потеряли людей, что мы не можем спуститься по их лестницам, тем более до шестого этажа в глубине скалы. Милорд, независимо от контракта, они не станут умирать за вас при таких обстоятельствах. А если я им прикажу, они скажут мне — иди на хрен.
Боевой дух войск подвижен и текуч, как вода, так же подвержен колебаниям, она давно знает это по своему опыту. Несомненно, она права. И ее правота позволяет ей позолотить свою совесть нравственностью: «Чем скорее я уберусь отсюда, тем лучше! Чем бы ни был для меня Карфаген — питомник рабов, каменных големов, родина тактических машин, моей кровной родни — ничего этого мне не надо! Я — простой солдат!»
Граф Оксфорд поник головой. Посмотрел вокруг, на городскую стену, на разрушенные крыши и развалины зданий Карфагена. И Аш смотрела на разрушения, вызванные землетрясением.
Что-то привлекло ее внимание. С такой высоты видно очень хорошо. Она проследила взглядом за полосой разрушений, которая тянулась через весь Карфаген, а начиналась — отсюда; она проходила через дворец короля-калифа и выходила за южные ворота Цитадели. Все разрушенные здания располагались по одной прямой — на юг.
— Мы не можем уехать, не сделав этого, — вяло проговорил де Вир, не дав ей сказать ни слова, и повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. В голосе его не прозвучало ни единой гордой нотки. — Я здесь сделал такое… Захватить этот дом и удерживать его, пока не будет разрушен каменный голем… Но Карфаген не разрушен.
— Карфаген теперь заткнется круче, чем уткина гузка, — грубо ответила Аш. И сплюнула, чтобы избавиться от привкуса дыма в горле. Внизу, в разрушенных переулках, ее люди подтягивались к пролому в стене дома Леофрика, низко пригнув головы, а из самого дома по-прежнему валил дым сильного пожара.