— Невероятно! Просто невероятно! Между прочим, Сисси, что знаешь обо всем этом ты? Ты девственница?

Папа! И с подобным вопросом ты обращаешься к…Что ж! Я отвечу: да, я девственница — пока. Но ничего не обещаю на будущее. Позволь сказать тебе это теперь же; если у нас в стране станет так плохо, как ты предсказываешь, и Джулиэну Фоку будет угрожать тюрьма, или фронт, или еще какая-нибудь подобная гадость, я, конечно, не допущу, чтобы такая вещь, как девическая скромность, стала для нас с ним препятствием, — можешь уже теперь к этому приготовиться.

— Так это Джулиэн, а не Мэлком?

— Я думаю, да! Мэлком несносен. Он только и ждет случая занять подходящее местечко полковника или чего-нибудь в этом роде — в потешных войсках Уиндрипа. И я так люблю Джулиэна! Хотя он ужасно беспомощный и непрактичный человек… вроде его деда… или вроде тебя! Но он душка! Вчера мы пролюбезничали с ним часов до двух ночи.

— Сисси! Но ты не… О моя маленькая! Джулиэн, пожалуй, достаточно порядочен… он славный малый… но ты… надеюсь, ты не разрешаешь Джулиэну никаких фамильярностей?

— О милое, смешное, старинное слово! Уж, кажется, что может быть фамильярнее, чем хороший крепкий поцелуй в десять тысяч лошадиных сил! Но, дорогой мой, об этом ты как раз можешь не беспокоиться… Ни-ни. Те несколько раз, когда мне случалось уснуть с Джулиэном у нас в гостиной… мы спали!

— Я очень рад, но… твоя осведомленность по разным деликатным вопросам немного смутила меня.

— А теперь ты выслушай меня! Вам надлежало сказать это мне, а не наоборот, мистер Джессэп. Похоже на то, что наша страна и большая часть мира… я серьезно тебе говорю, папа, вполне серьезно, — да поможет нам небо!.. — похоже, что мы возвращаемся к варварству. Это война! И теперь всем будет не до стыдливости и скромности, как сиделке госпиталя, когда вносят раненых. Милые молодые леди… их больше нет! Лоринда и я — вот какие женщины понадобятся теперь мужчинам!.. Не так ли? Не так ли? Ну, скажи, разве это не так?

— Может быть… Возможно… — И Дормэс вздохнул чувствуя, что, по мере того как волны вздымаются все выше, еще один клочок знакомой почвы ускользает у него из-под ног.

Они подъезжали к дому. Шэд Ледью как раз выходил из гаража.

— Беги домой, скорее, слышишь! — сказал Дормэс дочери.

— Слышу. А ты смотри береги себя, дорогой.

И это прозвучало так, словно перед ним была не его маленькая дочка, которую надо холить, украшать голубыми лентами и посмеиваться, когда она строит из себя большую. Она неожиданно превратилась в надежного товарища вроде Лоринды.

Дормэс решительно вышел из автомобиля и спокойно сказал:

— Шэд!

— Да?

— Вы отнесли ключи от автомобиля на кухню?

— Нет! Я, кажется, оставил их в машине.

— Я вам сто раз говорил, что они должны быть в доме.

— Да? Ну, а как вам понравилась езда мисс Сесилии? Хорошо погостили у старой миссис Пайк?