Номах — именем этого героя Есенин хотел озаглавить поэму, когда готовил к печати третий том своего Собр. ст. Редактор Собрания И. В. Евдокимов вспоминал о подготовке к печати третьего тома: «Остановились над поэмой “Страна негодяев”. Есенин перелистал ее, быстро зачеркнул заглавие и красным карандашом написал: “Номах”.

— Это что? — спросил я.

— Понимаешь, надо переменить заглавие. Номах это Махно. И Чекистов, ты говорил, я согласен с тобой, выдуманная фамилия. Я переменю. И вообще я в корректуре кое-что исправлю.

— А мне жалко названия “Страна негодяев”, — сказал я. — “Номах” очень искусственно.

Впоследствии он опять восстановил название “Страна негодяев”» (Восп., 2, 291–292).

Номах — перевернутая в слогах фамилия Махно. Но значение этого образа гораздо шире, и Номах не во всем совпадает с реальным прототипом. Об этом говорит прежде всего тот факт, что зимой 1921–1922 гг. (время действия поэмы, которое обозначено в первой публикации монолога Рассветова) Махно уже находился в Румынии. Кроме того, Махно появляется в поэме и под своей действительной фамилией в словах Чарина: «И кого упрекнуть нам можно? // Кто сумеет закрыть окно, // Чтоб не видеть, как свора острожная // И крестьянство так любят Махно?».

Есенин использует также свое портретное сходство с героем и прототипом: Махно — блондин с синими ясными глазами (см. описание, данное секретарем Л. Б. Каменева в журн. «Пролетарская революция», М., 1925, № 6 (41), с. 136). На основании этого сходства образ Номаха неправомерно трактуется как автобиографический (см., напр., Переяслов «Н. Блондин. Среднего роста. 28-лет...» — Газ. «Лит. Россия», М., 1995, 21 июля, № 31, с. 10). Ряд ученых, прежде всего Г. Маквей, считают, что Есенин «эмоционально и интуитивно сочувствует крестьянскому бунтарю Номаху» (IE, 177). Некоторые исследователи расшифровывают имя Номах как анаграмму Монаха, деревенского прозвища молодого Есенина (см.: Мекш Э. Б. Сюжетно-жанровые искания Есенина 1921–1925 гг. — Сб. «Сюжет и художественная система», Даугавпилс, 1983, с. 100–111; Никё М. Поэт тишины и буйства. — Журн. «Звезда», СПб., 1995, № 9, с. 126).

Среди «персонала» «Страны Негодяев» особое место занимает комиссар золотых приисков Рассветов, сопровождающий экспресс с золотом, — единственный герой, который наделен именем, кроме кабатчицы, Авдотьи Петровны (или тети Дуни), у которой нет фамилии. Первоначально в черновом автографе имена имели также и другие герои: Барсук — Андрей; Щербатов и Платов с отчествами — Степаныч и Петр Никанорович, что подчеркивает их родовые корни. Фамилия и имя у Рассветова тоже необычные, «говорящие». Никандр означает «победоносный муж» от греч. nike — победа и aner — род. п. andros — муж, мужчина (см.: Петровский Н. А. Словарь русских личных имен. Изд. 4-е, доп., М., 1995, с. 219).

Исследователи почти единодушно выделяли фигуру Рассветова среди других персонажей и отводили ему роль положительного героя. «Живая, активно действующая фигура коммуниста Рассветова — главная идейная и художественная удача Есенина» (Прокушев Ю. — Есенин III (1978), с. 249). «Рассветов один из тех, кто утверждает правду новой “стальной” России, правду революции» (Кошечкин С. Весенней гулкой ранью... Минск, 1989, с. 92). А. М. Марченко заметила, что если «сходство в формулировках в словах Чекистова и Номаха можно объяснить тем, что он, как и Номах, болен одной и той же болезнью — национальным нигилизмом, то случай с Рассветовым сложнее» (Марченко А. Поэтический мир Есенина. М., 1989, с. 242).

Если верить авторской дате, проставленной под монологом Рассветова, он написан в Нью-Йорке. Возможно, там же Есенин кардинально изменил сюжет почти написанного произведения и заменил продовольственный поезд на экспресс, везущий золото (явные ассоциации с «золотым эшелоном» Колчака, который в начале 1920 г. передан представителям ВРК Иркутска, а 3 мая доставлен в Казань и помещен в кладовые банка (см. энциклопедию «Гражданская война и военная интервенция в СССР», М., 1983, с. 221). Информация о «золотом эшелоне» широко публиковалась в газетах тех лет.

Прототипом Рассветова, вероятно, явился видный советский деятель 20-х годов — Александр Михайлович Краснощеков (1880–1937) — Председатель Правительства и министр иностранных дел Дальневосточной республики — ДВР (1921), заместитель наркома финансов, член Президиума ВСНХ и Председатель правления Промбанка (1922–1923), с 1902 по 1917 годы жил в Америке (подробнее биографию А. М. Краснощекова см. в кн.: Янгфельд Б. Любовь — это сердце всего. В. В. Маяковский и Л. Ю. Брик. Переписка. 1915–1930. М., 1991, с. 218–219, 227, а также: Золотоносов М. Дело Краснощекова живет и побеждает. — Независимая газ., М., 1994, 2 июля, № 123). Свидетельством того, что фигура Краснощекова была в поле зрения Есенина при создании «Страны Негодяев», является связь основных реалий текста поэмы с действительными «американскими аналогиями»: золото и деньги, биржевые трюки, бизнесмены, маклера; дальневосточной тематикой: золотые прииски, экспресс с золотом, советский сыщик китаец Литза-Хун, а также определенное созвучие фамилий и имен героя и прототипа: Рассветов Никандр — Краснощеков Александр (подробнее см.: Шубникова-Гусева Н. Финансист Александр Краснощеков: О прототипе Никандра Рассветова из есенинской «Страны негодяев». — Независимая газ., М., 1997, 20 мая, № 90).

Есть косвенные факты, свидетельствующие о том, что Есенин не только был осведомлен о биографии и личности А. М. Краснощекова, но и встречал его в сопровождении В. В. Маяковского в 1921–1922 гг. на литературных вечерах; слышал о Краснощекове от близких ему в эти годы людей — З. В. Гейман, работавшей ответственным секретарем на конференциях правительства Дальнего Востока, и ее мужа, В. М. Левина, который в январе — феврале 1923 г. почти каждый день встречался с Есениным в Нью-Йорке, а в 1920–1921 годах также жил в ДВР (РЗЕ, 1, 217). Поэт несомненно знал по публикациям в газетах тех лет о первом показательном процессе над крупным коммунистическим деятелем, сторонником частного рынка, который проиграл в борьбе со своими противниками (см. газ. «Правда» и «Известия ВЦИК», М., 1923, 3 окт.; К процессу Краснощекова. Беседа с секретарем президиума ЦК т. Е. Ярославским. — Газ. «Известия ВЦИК», М., 1924, 24 февр., № 46; ‹Б. п.› Развеселая жизнь братьев Краснощековых. — «Красная газ.» Л., Веч. вып., 1924, 4 марта; Дело Краснощекова. Приговор. — газ. «Известия ВЦИК», 1924, 11 марта № 59.

В поэме отразились поиски новой театральной формы русской драматургией тех лет. «Гражданская война в театре». отражала процессы становления нового «коммунистического театра», поиск нового героя, «эстетики коммунизма» и стремление приблизить классику к «текущему» моменту (см. «Гражданская война в театре» Передовая. — ВТ, 1921, № 80–81, с. 1; Луначарский А. В. Театр РСФСР. — ПиР, М., 1922, кн. 7, сент.-окт., с. 80, 87; а также ВТ, 1921, № 89–90, 1 мая, с. 18 и др. номера этого журн. за 1921–1922 гг.). Наиболее популярными авторами классического репертуара были Н. В. Гоголь, А. Н. Островский, а также Шекспир, особенно его трагедия «Гамлет». В брошюре «Амплуа актера» (1922), составленной В. Э. Мейерхольдом, В. М. Бебутовым и И. А. Аксеновым, действующие лица трагедий и комедий Шекспира иллюстрировали почти все разделы «Таблицы амплуа».

Есенин относился с особым вниманием к творчеству Шекспира. В «Ключах Марии» он обращался к «нутру Гамлета» и «Макбету», излагая суть поэтических образов: заставочного, корабельного и ангелического, и перефразировал слова шекспировского «Гамлета» применительно к современной литературной ситуации: «Мы должны кричать, что все эти пролеткульты есть те же самые по старому образцу розги человеческого творчества. ‹...› Мы должны им сказать также, как сказал придворному лжецу Гильденштерну Гамлет: “Черт вас возьми! Вы думаете, что на нас легче играть, чем на флейте. Назовите нас каким угодно инструментом — вы можете нас расстроить, но не играть на нас”» (см. наст. изд., т. 5). Судя по этой цитате, а также тексту «Страны Негодяев», Есенин был хорошо знаком по меньшей мере с двумя широко распространенными тогда переводами «Гамлета» — А. Кронеберга и П. Н. Полевого, скорее всего, с изданием П. Н. Полевого «Школьный Шекспир» (СПб., 1876) с переводом составителя, биографией Шекспира и критическими статьями Белинского и Тургенева о Гамлете (подробнее см.: Шубникова-Гусева Н. И. Открытие Страны негодяев. — Журн. «Лит. учеба», М., 1997, № 3, с. 91–130).

Есенин желал «походить» на Шекспира так же, как на Пушкина, не только в стихах, но и в жизни. Н. Г. Полетаев вспоминал один из разговоров с Есениным о Шекспире:

«— Ты знаешь, как Шекспир в молодости скандалил?

— А ты что же, непременно желаешь быть Шекспиром?

— Конечно.

Я не мог спорить, я сказал, что если Шекспир и стал великим поэтом, то не благодаря скандалам, а потому, что много работал.

— А я не работаю? ‹...› Если я за целый день не напишу четырех строк, я не могу спать» (Восп., 1, 298–299).