— При чем тут Фроле, отец? — прервал молодой человек.

— А при том, что он приходил сюда сказать, что против тебя будет подана жалоба по обвинению в подлоге, если миллион пятьсот тысяч франков не будет уплачено Эусебио Миранда в продолжение сорока восьми часов.

При этих словах Поль де Марсэ побледнел, однако он еще не понимал всего ужаса страшной действительности.

— Подлог! Он совершил подлог! Это невозможно! О-о! Де Марсэ… и подлог! — И старик разразился нервным смехом. — Негодяй, — продолжал он, — хотел одурачить нас. Но я пойду к де Вержену, и его тотчас же уволят… Ну, мой сын, расскажи-ка, как все это произошло!

— А очень просто, отец…

Но вместо того, чтобы продолжать, молодой человек вскрикнул и закрыл лицо руками. Теперь он начал осознавать весь ужас ситуации.

— Нет! Нет! — вскричал он. — Мануэль не способен на подобное злоупотребление доверием, это было бы чудовищно!

— Что ты хочешь сказать? — спросил отец. — Умоляю тебя, не оставляй меня в этом ужасном состоянии неизвестности!

Поль немного успокоился и откровенно рассказал отцу все, что произошло, начиная с его прибытия в особняк д"Альпухары и до сцены на другой день у Мануэля де Кастро.

Пока его сын рассказывал, старый советник понемногу овладевал собой, и по мере того, как рассказ продвигался вперед, ему становилось ясно, что необходимо собрать всю свою энергию, чтобы отпарировать тот ужасный удар, который хотели нанести его сыну.

— Поль, — уверенно сказал он, когда сын его окончил рассказ, — боюсь, что ты сделался жертвой гнусного заговора!

— О! Я уже об этом подумал, отец; но смотрите, как мало логики во всем этом, если мы допустим подобное предположение. Для того чтобы мстить подобным образом, нужно иметь весьма веские причины для ненависти против кого-нибудь. Ничего подобного между мной и Мануэлем де Кастро нет; напротив, у нас имеются лишь доказательства дружеских отношений. Подобный образ действий мог бы быть понятен только при желании делать зло просто из любви к нему; но в наш век так не делается, отец.

— Я в самом деле не вижу причины, почему эти португальцы стараются тебя погубить; однако должен тебе сообщить нечто важное… настолько важное, что заставляет меня содрогнуться, так как, если не ошибаюсь, это служит очевидным доказательством, что тебя завлекли в западню.

— А это нечто, отец? О, как вы мучаете меня своим молчанием!

— Ну хорошо: это присутствие вчера вечером твоего друга Мануэля де Кастро в опере.

— Вас обманули, отец, он не мог встать с постели из-за своей раны!

— Я говорю вовсе не с чужих слов: я сам его видел.

— В таком случае он был с перевязанной рукой!

— Ничуть не бывало!

— Здесь кроется какая-то ошибка, это невозможно! Мало зная их, вы приняли старшего брата за Мануэля…