Всё её внимание было приковано к товарам.

— Я не для себя, а в подарок, — отвечаю я, почти не соврав.

— А, ну тогда, конечно, — также рассеянно соглашается девушка. — Слушай, а сколько у тебя чеков?

— Двести шесть, тридцать твои, — сказал я. — Нужны чулки, косметика, духи и, может, сама что посоветуешь?

— Чулки-и-и, — протянула слово студентка. — А себе чего возьмёшь?

— А вот, например, этот рюкзак, сказал я, вертя в руках рюкзак из будущего. Такие носили в мое время молодые ребята. А тут он смотрится немного инородно, даже на фоне изобилия иностранных товаров в красивых упаковках. Стоил он тридцатник! Но вещь удобная. Беру!

Неожиданно от Алины была польза и для моих девочек, например, она посоветовала купить перчатки из кожи, белые и очень стильные. По десятке, а это дорого. Коньяк «Наполеон» стоил около 13 чеков, а он, я вам скажу, настоящий, с пробкой в виде фигурки императора. Я взял, кроме него, ещё и «Курвуазье», ликера две бутылки голландского — вишневого и крем-ментол, и пару банок пива для бати Люды. Перчаток я тоже взял две пары, для Люды и Сашки. Чеки разлетелись быстро, взял кофе растворимый, тут недорогой он, чай хороший индийский в жестяных банках, труселя себе, пяток. Ах да, Алинке тридцати чеков не хватило, я отдал ей ещё шесть. Остальное потратил подчистую. На последний рубль взял три банки мясных консервов в белом соусе. Папа пару раз заглядывал и торопил дочу. Наконец, покупки уложены в рюкзак и два пакета, а я стою у метро. Дядя Гена даже хотел меня обратно отвезти, а зачем? Я сам доберусь.

— Парень, помоги, — слышу голос инвалида — молодого парня с костылями в руках и явно каким-то протезом под брюками.

Он только вышел из метро, и спускаться по ступеням ему трудно. Подтаяло утром в Москве, а потом подморозило. Лёд на ступеньках.

— Афган? — кивнул головой я в сторону негнущейся ноги.

— Да, уже два года как прыгаю кузнечиком, — улыбается парень. — Спасибо, Анатолий!

— Мы что, знакомы? — удивляюсь я.

— В газете прочитал, — парень, оперевшись на костыль, достал газету «Комсомольская правда» из-за пазухи пальто. — А у нас пока всё по-прежнему, не разрешают даже собираться, хотя, вроде, и не запрещают. Но вы — красавцы!

Похвала приятна, видно от души сказал, не для протокола. По наитию достаю две банки пива из рюкзака и отдаю парню. Обойдётся Людин отец и без пива, он себе купит, если надо. Да и когда я его увижу ещё? Хотя, звали нас родители подружки на Новый год, но я экономить буду, в общаге отпраздную. Вот если отдадут выигрыш, тогда всё может быть.

— Подарок!

— Ух ты. Баночное. Нам тоже чеками платили, — сказал Андрей, так звали парня. Восемь чеков в месяц я получал как начальник электростанции передвижной. Но уже потратил давно. Спасибо!

Стоим, трепемся. Я рассказываю о том, как у нас на самом деле было всё оформлено. Мы ведь не воинам-афганцам памятник ставили, а погибшим комсомольцам. Прощаемся почти друзьями. В гостинице меня ждёт незабываемая встреча. Баба Марго, видимо, передумала всякого, пока меня не было, и сейчас ждала меня столбиком суслика у норки.

— Анатолий Валерьевич, — закричала она, испугав новых постояльцев, двух теток у стойки администратора.

— Ась, Маргарита Константиновна? — вспомнил я её отчество.

— Вы поужинать не желаете? Может такси вам заказать до аэропорта. Вы из какого улетаете?