Это я сказал в никуда, но дядя правильно принял на свой счёт.

— Не за что! А ты, я так понял, боксер? Меня Геннадий Павлович зовут, я директор экскаваторного завода в Красноярске, — протянул руку мой земляк, как выяснилось.

Заочно Остоженко я знал, завод хоть и новый, но коллектив по численности уже приличный, и комсомольцы оттуда помогали активно при подготовке к празднику. Георгий там, вроде, комсоргом, тоже боксер.

— Знаю я ваш завод, и даже с продукцией знаком. У меня соседка по общаге из Бородино, там ваш первый ЭКГ-12,5 вкалывает! А я Штыба Анатолий! — весело говорю я, пожимая лапищу.

Хотел сдавить ладошку ему даже шутки ради. Куда там, как из камня ладонь. Есть ещё богатыри на свете!

— Оп-па! Кто же Штыбу не знает, ты в бюро горкома ВЛКСМ, про тебя и газеты центральные пишут! А я думаю, чего лицо знакомое? Наш комсорг завода о тебе лестно отзывается, да и вообще, я же живу на проспекте, которому ты имя дал! Ух, как мы тебе все благодарны и за порядок во дворе, и за детскую площадку! Таких и в Москве нет! И особо за аллею славы из голубых елей около нашего проспекта. Как тесен мир! — пытается в рукопожатии начисто оторвать мне руку Геннадий Павлович. — В двести втором я живу, заходи, чаю пошвыркаем!

— Я сегодня в ночь улетаю, билеты на руках, а сейчас вот хочу подарок обналичить, — киваю на пакет с чеками я.

— За мной минут через двадцать машина приедет, сегодня всё равно выходной, давай я тебя подброшу? — предлагает Остоженко. — А что за соседка?

Я что, дурак отказываться?

— Всё, я вещи брошу и сразу вниз, буду ждать вас! А соседка — Ленка Лукарь, это она меня со Светланой познакомила.

— Подожди… Лукарь… Это…? — поморщил лоб директор.

— Да, папа её — начальник в Бородинском КГБ, Валерий Ильич, полковник, вроде, — забил гвоздь в поверженных гостиничных скандалисток я.

— Да, вчера полковника ему, я слышал, дали, а ты уже в курсе, — пробормотал Геннадий. — Мы с ним тесно работаем, у них на разрезе будем новый шагающий экскаватор ставить…

Да помнил я, что он подполковник, решил накинуть ему звездочку для красоты и … угадал? Ну, нах.

Прощаюсь с Вахитом и Юрием Михайловичем, который очень немногословен. Скидываю костюм в номере, ставлю магнитофон и через десять минут уже в фойе гостиницы.

— Анатолий Валерьевич, вы на диванчик присаживайтесь! Вам чай или кофе? С курабье, оно самодельное, Вероника Андреевна сама делала.

Куда делся весь запал у бабы Маргоши? На столике появляется вазочка с вареньем, вазочка с печеньем, чайник электрический, кофейная пара.

— Вы уж извините! Глупость сказала бабушка! — улыбается Маргарита Константиновна.

Зубки у неё уже не все свои, есть золотой один. Сейчас это ещё модно. Надо же! Извинилась! И сейчас ей выгоднее бабушкой быть.

— И вы извините меня за «бабушку». Будешь чай с печенькой? — обратился я к девочке лет пяти, которая терпеливо ждала, пока её мама заполнит анкету.