Расходимся немного пришибленные новостями. Иду к пожарной лестнице, мне так ближе до кабинета, чем, если идти по парадной. На лестнице я чуток задержался, и тут мне показалось, что кто-то упомянул моё имя на последнем этаже. Там нет кабинетов, только выход на чердак, народ туда курить ходит.

— Вон Штыба у нас самый активный, пусть и едет с командой туда, — услышал я негромкий голос Полины.

— Ему восемнадцати нет, он в школе учится, ну и на чемпионат собирается, — тихо ответил голос Пашки. — А так, да, хорошо было бы — отправить и забыть про него. Он со своим шилом в жопе точно вляпается во что-нибудь там. Мне родители говорили, там и погибшие, и раненые есть, и фонит так, что люди гниют заживо.

Первое желание было подняться и посмотреть им в глаза. Я уже считал их если не друзьями, то членами своей команды, и через неделю, получив отдел, совершенно официально хотел перетащить своих коллег к себе. А потом и в бюро мне свои люди нужны будут. Ведь и мероприятия вместе проводили, и Пашке с деньгами помогал, и — на тебе! Но потом решил ничего не говорить, а просто сделать выводы. Заматерел я, видать, как идеологический работник.