– Что вы с ним сделали? Изверг! – мои руки задрожали. – Он ваш сын! Неужели не жалко?

Я не могла оценить ущерб, который нанесли Валере, потому что он сидел полубоком. Что ему отбили? Насколько тяжело он ранен?

– А тебе жалко? – неожиданно спросил Донской-старший.

Я словно оцепенела от его внимательного взгляда. А он продолжил:

– Ты же его гнала взашей. Что изменилось?

Я молча поджала губы. Перевела взгляд со старика на Валеру и сжала кулаки.

– Молчишь? – продолжал Донской-старший. – Я бы сказал, что тебе нужны деньги… – смолк, словно закинул удочку. Вот только я не клюнула на бредовый крючок – все смотрела на привязанного к стулу мужчину.

– Сказал бы… Да только ты сразу знала, кто он такой. Тогда что изменилось? Он же теперь гол, как сокол. Все равно нужен?

Гол как сокол? Значит, Валере удалось договориться с ним? Или нет?

– Вам все равно не понять, – я с сожалением посмотрела на твердолобого сухаря. – Мне вас правда жаль.

– Почему? – весьма удивился пожилой мужчина.

– Потому что вы прожили жизнь, но так и не познали любовь и привязанность, – тихо сказала я.

– Почему же? Вот спроси моего сына, он скажет, что я люблю свое дело и очень привязан к нему, – старик повернул голову к Валере и несколько секунд смотрел в его сторону.

Я молча отвела взгляд. Смотреть на мужчину было противно.

– Значит, это он ради тебя решил перевернуть мою империю, – задумчиво произнес Донской-старший. – Оперился на четвертом десятке… поздновато…

О чем он говорит? Что за бред сумасшедшего?

Я молчала.

– Так ответь: будешь с ним, несмотря на то, что он теперь ноль без палочки?

– Он сильный человек, – уверенно ответила, глядя в глаза старика. – Упал – поднимется. Еще упадет – снова поднимется. Главное – это его характер и воля.

– Значит, ты хочешь в отцы своему ребенку голодранца? – ехидно уточнил мужчина.