— Так Сталин согласился? Говорил же я Ире, что не стоит языком как помелом мести. Впрочем, это же как раз по поводу культуры? Пусть несет высокую русскую культуру в европейские отсталые массы! Честно говоря, не очень удивлюсь, если через два месяца эти пленные будут Пушкина на память читать… «Евгения Онегина»… Целиком…

В конце августа, когда Советская армия подошла вплотную к Штеттину, Сталин в разговоре с Берией — при обсуждении очередного предложения товарища Сухова — заметил:

— Я понимаю, у тебя работа такая, но мне кажется… я теперь абсолютно уверен, что все, что делается в Девятом твоем управлении, делается на благо страны. Не ищи в их действиях каких-то скрытых смыслов, а просто проверяй, сможем ли мы это сделать.

— Ну и как тут не искать? Министр культуры выпускает фильм про австрийца, да еще называет фильм «Гений»!

— Фильм про Моцарта, а он на самом деле гением был. К тому же она этот фильм еще и на немецкий дублировала…

— На хохдойч и на винериш, это специально для австрияков. Зачем? У нее других забот нет?

— Есть, но в Австрии теперь большинство населения знает, что СССР с уважение относится к австрийской культуре.

— Ага, с уважением. Когда каждый седьмой австриец воюет в нами…

— А ты просто не знаешь, мне Шапошников вчера сказал: после того, как фильм этот Лукьянова в той части Австрии, которую мы уже отвоевали, показали, австрийцы в плен начали очень неплохо сдаваться. За три недели уже чуть больше ста тысяч их сдалось. Так что наш министр культуры знает, что надо делать.

— И из-за этого не нужно следить за тем, что они вообще делают?

— Лаврентий, это очень трудная война. И очень тяжелая. У нас большие потери в людях, меньше, чем у врагов, но очень большие. Возможно, что мы потеряем даже миллион человек… Но никто не обратил внимание на один удивительный в таких обстоятельствах факт. Ты знаешь, как называют в армии летчиц второго женского полка?

— Нет, а что?

— Сами себя они называет «Белые лебеди». А в войсках называют их архангелами Сталина. Эти ребята из Девятки сделали так, что каждого павшего бойца хоронят на родине, с почестями хоронят. Второй полк — это транспортный, только транспорт у них специфический: они погибших домой везут. Мы об этом даже подумать не смогли — а они не только подумали, но и сделали всё! Во втором женском почти двести машин, и больше шести сотен летчиц — потому что летают они практически круглосуточно. Не одни они павших перевозят, но сейчас, когда бои идут вдали от Родины, в основном они этим занимаются: перевозят погибших на Родину. И потом два других транспортных полка развозят их по домам. И каждый боец знает: если даже он погибнет, то все равно вернется на родину и могила его не будет безымянной. Родина помнит каждого своего героя — и ты представляешь, насколько повышается вера советских солдат в правоту нашего дела? Вера всех советских людей…

— Не знал…

— Они даже о мелочах позаботились: каждому павшему домину обеспечивают, каждого домой привозят, чтобы родные с ним проститься могли. Как думаешь, люди, которые даже это сделали — они что-то против СССР сделать вообще в состоянии?!

— Наверное, ты прав. То есть ты абсолютно прав. А еще я думаю, что если об этом станет широко известно в немецком тылу…

— Возможно это и было бы неплохим пропагандистским ходом… но ходом неправильным: нельзя превращать погибших наших бойцов в пропагандистский плакат. Достаточно и того, что наши солдаты это знают. Лаврентий, ведь они — твои люди, по крайней мере формально. Узнай, кто конкретно до этого додумался? Я просто поклониться этому человеку хочу.

— Они не расскажут. Даже под пыткой не расскажут и под этим их наркотиком правды не расскажут. И не потому, что это тайна великая, а потому что все, что делается в девятом управлении…

— Делается совершенно секретно.

— Нет, все делается всеми ими совместно. И они просто не знают сами, кому в голову какая-то мысль пришла первому. Им это просто неинтересно. Возникает какая-то задача, они вместе ее обдумывают, предлагают разные варианты решения, выбирают лучший — с их точки зрения лучший. И его реализуют — совместно. Как-то в разговоре Валерий Федорович сказал, что один человек не может сделать почти ничего, а сплоченный коллектив может сделать всё. Я не знаю, что их так сплотило, но сейчас они действуют именно единым коллективом. И ты прав, они просто не в состоянии сделать что-то во вред Советскому Союзу, во вред советскому народу. А вот что они сделать вообще могут…