Уже взявшись за ручку передней дверцы, он вдруг повернулся и пристально — как это было неделю назад в Новомихайловске — посмотрел на Зеленскую.
— Погоди, Володя…
Она подошла к Карахану. Отчего-то у нее было грустно на душе. Зеленской был интересен — очень! — этот человек, который спас ей жизнь.
А грустно ей было оттого, что вот сейчас Герман уедет и она, скорее всего, больше никогда его не увидит.
— Вы уже уезжаете? — спросила она, протягивая ему сразу две руки. — Как жаль… Если бы я знала, что так будет, я бы не спала всю дорогу.
— Нам пора, Анна, — сказал Карахан. — Мы не можем здесь более задерживаться.
— Спасибо вам и вашему другу… за все. Она на мгновение приникла к его груди.
Герман, осторожно погладив ее по голове, пожелал ей удачи.
Открылись створки ворот, чтобы выпустить в переулок микроавтобус, затем их вновь закрыли.
Вот так они и расстались, едва успев познакомиться: Герман Карахан, герой нашего жестокого времени, и Анна Зеленская, истинное дитя современных информационных войн.
Разговор происходил в одном из зданий на Старой площади, где расположен комплекс государственных учреждений.
Выходной день, воскресенье, около шести вечера.
До выхода в эфир очередного выпуска авторской программы Андрея Уралова «Момент правды» осталось всего два часа.
Вообще-то высокопоставленные чиновники предпочитают проводить воскресный вечер в кругу своих близких или еще где-то, но не в четырех стенах своего служебного кабинета.
Сегодня был особый случай.
Сначала кассету, привезенную из телестудии в Останкине около четырех часов пополудни, просматривали сразу трое чиновников, двое из которых курировали «губернаторский корпус» и созданные в стране сравнительно недавно федеральные округа, а третий — хотя это нигде не афишировалось — отвечал за информационную политику электронных СМИ касательно имиджа нынешней российской власти.
Закончив просмотр и придя к вполне определенным выводам, чиновники, как водится, приняли решение.
По их звонку незадолго до шести вечера в здание на Старой площади приехал руководитель телеканала, который, подчиняясь очень серьезному давлению, и вынужден был передать макет часовой передачи для просмотра этим не слишком известным широкой публике, но чрезвычайно влиятельным в коридорах власти людям.
— Есть мнение, Олег, что этот материал показывать нельзя, — сказал чиновник, курирующий СМИ. — Ты знаешь, мы не часто вмешиваемся в ваш бизнес. Но сейчас как раз такой случай.
— Материал очень неприятный, — сказал другой чиновник, взвешивая на ладони кассету с исходником. — С одной стороны, люди, чьи интересы могут быть задеты в данном случае, не принадлежат к разряду «неприкасаемых». Но с другой, в случае огласки этих фактов, щедро и, надо признать, талантливо проиллюстрированных материалами журналистского расследования, может быть нанесен серьезный ущерб репутации всей российской власти в целом. А этого мы не можем допустить ни в коем случае!