— Понятно, — что ещё прикажете ему на это ответить?

— Я знала, что он не всё мне рассказывает, но, если он хочет выйти отсюда, он должен быть с кем-то абсолютно честным.

Эван медленно кивнул, но продолжил хранить молчание. Ждал, пока она подберётся к главному.

— Ашер никогда не оправится. Если он выйдет отсюда с вами, я искренне надеюсь, что вы готовы ко всем последующим трудностям. Это всё, что я хотела сказать, — она пожала плечами, протянула руку и толкнула дверь, придержав её для Эвана.

— Поверьте, я готов.

Как может быть иначе? У Эвана создалось впечатление, что и сама доктор не знает порой, что творится в голове у Ашера. Особенно в те ужасные дни, когда Ашер лежит у Эвана на коленях, не в силах справиться с нахлынувшим чувством вины по поводу смерти матери.

Даже если такое будет повторяться в течение всей оставшейся жизни, Эван был готов к этому.

Выдавив слабую улыбку и кивнув, он вышел на улицу, встретившую его весенним дневным холодком.

— И ещё, мистер Бишоп.

Он оглянулся.

Доктор Деб подняла руку, прикрывая глаза от солнца.

— Если вы беспокоитесь по поводу того, что он мне рассказал... то не стоит. Это строго конфиденциальная информация. Его откровенность со мной была началом долгого пути. Я не стану подписывать документы о выписке, пока Ашер не будет готов. Хорошо?

— Да. Спасибо, — он и правда, был благодарен.

Дверь захлопнулась. Он выдохнул из себя сдерживаемый воздух, и его плечи расслабились.

Было так здорово ждать каждый следующий визит. Поначалу Ашер перед его уходом закатывал истерику. У него начинался приступ паники, он хватал его за руку и умолял остаться. После первых двух месяцев, когда Ашер терял в весе, мало говорил и спал, что-то в его голове, видимо, щёлкнуло. Улучшение началось, когда с Ашером стала работать доктор Деб. Она лишь раз взглянула на такую вспышку у Ашера, когда Эван однажды попытался уйти, и сказала:

— Пока вы не станете с нами сотрудничать, он приходить не будет.

Было ужасно тяжело, когда в течение трёх недель ему не разрешали навещать Ашера. Но потом Ашеру всё-таки разрешили позвонить ему, и тот, позвонив, тихо и с запинками спросил:

— Придёшь меня навестить?

И он пришёл. Конечно, он пришёл.

Тогда постепенно всё стало налаживаться. Ашер начал говорить. Перестал бороться со всем и вся.