В тот день я начала путь мести, полный крови, страданий и долгожданного смысла моего существования.

Убивая десяток, я спасала сотню. Иногда миру нужен не герой, а злодей.

Этим злодеем стану я, ради мира, ради людей, которых также используют как скот. Кто, если не я? Кто еще осмелится на такое? Кто-то ведь должен начать... Рано или поздно всему наступает конец, будь это разруха или процветание, главное, чтобы были те, кто готов отдать жизнь ради этого.

Готова ли я?

Давно.

Я хочу справедливости. Даже ребенок становится взрослым, терпя несправедливость.

***

- М..мама..мама, - Изабелла ворочалась во сне, крепко жмуря глаза.

Я вообще не спала, думая о том, что на моих руках слишком много крови. Но это грязная кровь.

Я спала рядом с Лизой, точнее она всегда приходила в мою комнату уже по привычке. С детства она постоянно спала и засыпала только рядом со мной. На рабском рынке она многое пережила и выжила только благодаря Мэтсону.

Ее брат никому не позволял на нее даже смотреть, за что и получил многочисленные переломы, и до сих пор у него проблемы с левой ногой. Иногда юный герцог терпит ужасную боль в колене, тихо страдая в своей комнате. Гордый мальчишка не дает мне знать, когда у него случаются приступы, терпя все в одиночку. Боится мне показывать слабость, потому что хочет казаться взрослым в моих глазах.

Для меня он давно большой. Но он упрям как осел и горд.

- Мама...мама, - Лиза разговаривала во сне. Ей снова снился кошмар.

Вздохнув, я поднялась, скидывая слишком теплое одеяло. Поднесла руку к ее лбу и призвала свою силу целительства.

В темной комнате появился маленький источник света на моей руке.

Девушка издала глубокий вдох. Мышцы на ее лице расслабились, и она снова сладко засопела.

А у меня почему-то заболела голова.

В последнее время я заметила, что чем больше я использую свою стихию, тем сильнее истощаюсь и при этом забираю болячки пациентов на себя. У меня до сих пор болит область сердца.

Но не так сильно, конечно. Однако все же тупая боль присутствует.

Я помню, как мне говорила наставница, что потихоньку лекари начинают сами угасать. Излечивая людей, мы забираем их частичку боли себе, и с годами она копится в нас, поэтому со временем становится трудней использовать свою силу без последствий.