– Возможно, мне следует оставить тебя в живых и оттащить в шатёр, чтобы ты понаблюдал за этим. Тебе это понравится, – сказал он, ударив ногой по единственной остававшейся целой конечности. У меня даже не было сил закричать, когда рука хрустнула, а кость раздробилась под силой удара.

Азелий отступил назад, и я, словно сквозь сон, услышал, как он разговаривает с Мэлбаром.

– Ваше величество, вы ведь не собираетесь проделывать всё это с будущей королевой?

– Нет конечно, Юльм, всё не буду. Ведь она дочь моего друга. Но пойми сам, как бы сильно ты ни любил дочь, следует научить её послушанию. Она ослушалась тебя, сбежав с этим куском дерьма, – он перевернул меня на спину носком сапога, – наказание будет препятствовать любым будущим попыткам предпринять подобное.

Я посмотрел на ночное небо, на мириады звёзд, мерцающих над головой, чувствуя, что быстро угасаю, но больше не было сил бороться. Я слаб. Что бы ни делал, сколько бы ни тренировался, сколько бы ни страдал, каким бы сильным ни стал, всегда найдётся кто-то сильнее.

Азелий с неизменной улыбкой несколько раз наступил на сломанные руки и ноги, чтобы привести меня в чувство и заставить смотреть ему в глаза.

– У нас с тобой будет маленький секрет, мальчик, – сказал он, склонившись, чтобы никто больше не слышал, – Я ни за что не позволю этой девке стать королевой, а ублюдку Мэлбару подобраться к трону. После того, как сделаю всё, что обещал, никто не знает, станет ли она действительно послушной. Поэтому, как закончу пользовать её всеми мыслимыми способами, передам девчульку своим солдатам. Но не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы её труп похоронили рядом с твоим.

Он усмехнулся, увидев ужас и беспомощность на моём лице, затем поднял ногу и ударил по голове. Я услышал треск, но удара не почувствовал. Когда сапог короля двинулся вниз, свет исчез из моих глаз, мог думать только об одном.

Адель.

Я слишком слаб и теперь умирал из-за этой слабости. От этой мысли в голове всё завертелось, и эти слова начали повторяться, как мантра даже когда сознание померкло.

Слишком слаб, слишком слаб, слишком слаб, слишком...

Что-то откликнулось в душе, там, где мерцал Дар Небес слившись с вару, что-то родное и забытое, слова казались, словно весенний поток, разбивали какую-то преграду…

***

Азелий отошёл от трупа и поднял руку вверх. Хотя это скорее походило на избиение-расправу, чем на схватку, его люди радостно загомонили.

Мэлбар выглядел обеспокоенным. Он не был уверен, что убедил короля в необходимости оставлять дочь в живых, но чего он действительно жаждал, так это власти. И если за его молчание, покорность и верность он получит в наместничество земли Эскуса или любого другого клана, то плевать на девчонку, новых наделать можно. Тем временем, король, ухмыльнулся, наслаждаясь восхищением солдат, и снова повернулся к трупу.

– Сегодня знаменуется победа нашего клана, – прогремел его голос над ликующими людьми. – Мы избавили Исарий от серьёзной угрозы, убив этого выкормыша трущоб. И даже сейчас, говоря об этом, ваши братья по оружию с моим на устах сокрушают Эскус. Когда эта ночь закончится, о нашей победе будут помнить вечно! День, когда Нугатра одержали первую великую победу в господстве над землями пяти кланов!

Солдаты закричали ещё громче, и Азелий отвернулся от тела молодого кангеле. Теперь все те, кто сомневался в нём, и все те, кто осмелился противостоять ему, узнают, что значит испытывать страх. Илура заплатит за своё предательство жизнью, как только что заплатил Тинар, а Адель позже, сегодня вечером. Его мысли резко оборвались, когда аплодисменты внезапно стихли.

Король огляделся, на мгновение растерявшись. Он увидел своих людей, застывших в страхе, все они смотрели на него. Нет, понял он через несколько секунд, они смотрят ему за спину! Что за...?!

Крутнувшись на месте, Азелий едва успел вскинуть руки. И как раз вовремя, чтобы отбить индиговое лезвие, летящее ему в голову. К своему ужасу он обнаружил, что его отбросило назад силой атаки, а ноги прорыли две борозды в твердом камне под ногами. Земля затрещала, когда ударная волна прошла по ней, сопровождаемая громким грохотом.

Неужели этот удар был столь быстр, чтобы разорвать сам воздух?!