– Мы полагали, что у тебя есть какой-то навык выслеживания. После того этапа с охотой на зорнов в Заказнике, один мой человечек – следопыт, сообщил, что есть люди, способные отслеживать других. Естественно, мы предположили, что ты, как кангеле, обладаешь подобным навыком и заманили в ловушку, оставив Адель на виду у всех в шатре короля. Мир не без добрых… существ. Кое-кто подсказал рецепт артефактов-браслетов, что позволяют использовать навыки и при подавителях. Оборванцу из трущоб никогда не переиграть кого-то из старых родов.

Улыбка графа стала ещё шире при виде меня, замершего в нерешительности. Самонадеянность и поспешность в очередной раз вышла мне боком. Интересно, то существо, о котором обмолвился граф, – это Вардо? Что же его или кого другого стоит поблагодарить при случае, за то, что не упомянул об одной важной детали, которая сегодня будет стоить многих жизней.

Мои способности нельзя подавить.

Мэлбар не заметил перемены в моём настроении, опьянённый мнимым успехом, он широко раскинул руки, показывая на всех солдат вокруг и произнёс:

– Итак, Тинар, что-нибудь скажешь, перед тем как я снесу твою дурную голову?

– Да, – и щит вспыхнул вокруг меня, – Спасибо, что подсказал, где держат Адель, ублюдок!

Хотел уйти прыжком, но что-то врезалось в меня, подловив в воздухе и, швырнув на землю с силой, достаточной, чтобы проломить щит и оставить кратер. Из лёгких вышибло воздух, я закашлялся, поднимаясь и пытаясь сообразить, что это было.

– Идиот! За кретинов нас держишь? Решил мы настолько тупы, что не поняли, что тебе нипочём эти блокираторы?

Застонав, посмотрел на заговорившего, стоящего скрестив руки рядом с графом и на голову возвышаясь над ним. Его аура и физическая мощь поражали, и спустя мгновение догадался, – передо мной санкари, что смог пробиться на новый этап развития силы, как Адель.

– И для чего тогда всё это представление? – спросил я, больше для того, чтобы выиграть время. Хотя и так понятно – чтобы скрыть от меня солдат и показать пустую зону.

– Не притворяйся, ты и так уже всё сообразил. Тёмно-синий и серебро, – интересный цвет, – сказал Азелий, делая шаг вперёд и внимательно разглядывая меня, – Так вот какой цвет глаза кангеле приобретают, когда те преступают порог силы? А у меня вот радужка красной стала.

Я не ответил, глядя на мужчину и понимая, что он гораздо сильнее, быстрее и опаснее всех тех, с кем довелось биться.

– Ну-ну, не сопи ты так. Впрочем, не важно – ты умрёшь через несколько минут, так что не о чем беспокоиться. Просто послушай меня, прежде чем умрёшь. Ведь просто убить тебя слишком скучновато. За мной есть слабость, знаешь ли, прежде чем нанести смертельный удар, мне нравится немного… поглумиться… сокрушить врага, как физически, так и морально. Ты уж прости старика.

Гнев и ярость нарастали с каждым произнесённым словом, но я делал всё возможное, чтобы обуздать их. Это плохие советчики, положение опасное, выбраться живым помогут только холодный разум и трезвый расчёт. Но, чем дольше король говорил, тем труднее мне становилось сдерживаться.

Азелий распинался о том, что отбросы вроде меня недостойны даже ходить по одной земле с такими знатными людьми, как он и Мэлбар. Что животные – и те больше достойны жизни, а уж только за то, что похитил Адель меня следовало четвертовать. И что повезло, что девушка не была опорочена мной.

– Как бы ни уважал графа, я бы не согласилась на брак, если бы его дочь оказалась порченной тобой. За это благодарю тебя. Негоже дочери единственного графа на всём Исарии делить ложе с таким как ты.

Мои кулаки сжались так, что костяшки побелели, а зубами наверно смог бы перекусить стальной прут, так плотно их сжал.

– Как погляжу, тебя это огорчает, мальчик? Тот факт, что ты никогда не ложился в постель с моей невестой? Не волнуйся, устрою ей пробный прогон сегодня вечером, после того, как закончу с тобой и проклятой войной. Надо убедиться, на что она годится.

Поддавшись гневу, бросился на противника. Азелий легко шагнул в сторону и нанёс мне сокрушительный удар, дробящий рёбра. Повалившись на землю закашлялся кровью, пытаясь сделать вдох. Король пнул по правой ноге, раскалывая кость, словно та сделана из хрупкого стекла.

Я кричал от непереносимой боли, ярости и отчаяния, а мужчина с садистской улыбкой вбивал меня в пыль, рассказывая о бесчисленных способах, которыми он будет насиловать Адель позже этой ночью.