– Разве это не в ваших интересах?

Желчная улыбка появилась на лице Немидеса, а меня посетила тихая тревога, что в таких устных дуэлях у него было гораздо больше опыта, чем у меня.

– Люциан откажется исполнять приказ.

Он хорошо знал своего сына, но и я потихоньку начинала понимать, как работал мозг Немидеса.

– А если вскоре после этого Совет прикажет убить его, то это заденет вас, потому что вы велели выкрасть его сердце из склепа…

Неудивительно, почему он считал, что попал в затруднительное положение. Я только не понимала, зачем он рассказывал все это мне.

– Ты неправильно меня поняла, – откликнулся он. – Брахионы ценны. Поэтому в случае неповиновения при исполнении приказа Канон предписывает казнить близких нарушителя, пока он не исполнит волю Совета.

«Господь всемогущий!!!» Это же варварство.

– А прежде чем ты подумаешь, что я опасаюсь за свою жизнь, тебе следует узнать, что начинают всегда с самых младших.

Вот теперь я поняла. Поняла, почему он позвал меня поговорить по душам, почему познакомил с Леони и показал сердце Люциана. Но мой разум отказывался воспринимать это. Ни один отец не должен был никогда сталкиваться с таким решением.

– Леони дочь моей сестры. Невинные пять лет. Она даже не в состоянии удерживать взросление тела, данного ей при рождении, – продолжал вкрадчиво говорить мне Немидес. Я могла только потрясти головой.

– И это законы, за которые вы держитесь?

Волна его силы хлынула на меня, когда я не была к этому готова. Он был достаточно умен не вторгаться в мое сознание, но предостережение было и без того веским. Все мои органы чувств обострились до предела.

– Ты ходишь по очень тонкому льду, Ариана.

О, это мне было более чем известно. Жаль, что я оставила ациам дома. Немидес был не настолько могущественным, как Бел, но был более непредсказуемым, грубым, неконтролируемым.

– У Люциана всегда было свое мнение. Он один доставлял мне больше проблем, чем все мои другие сыновья, вместе взятые. Несмотря ни на что, я его люблю. Я даже был готов пойти на предательство ради него, но если своим легкомыслием он подвергнет опасности всю семью…

Он опустил глаза. Незначительный жест, сказавший больше, чем любая угроза, которую он мог бросить мне в лицо. Он принял решение и будет жить с его последствиями. И это пугало сильнее любого проявления силы.

– …прежде чем он зайдет так далеко, я его убью.

Его фраза эхом зазвучала в пустоте моих мыслей и породила ледяную тишину.

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – выдохнула я. Чистое вранье. Я прекрасно это понимала, но не хотела в это верить.