Соня не торопилась рассказывать, поэтому ответила я:

— Все граждане мужского пола, как один, были весьма неприятными личностями. Жуткими. И кажется, мертвыми.

— Что, и у тебя? — Лерка даже села.

— Может, мы неправильно сформулировали свои желания? — хрипло предположила Соня.

— Куда уж яснее-то! — фыркнула Лерка.

— Может, мы угорели? — продолжала свою мрачноту Сонька. — Заслонку забыли отодвинуть, и все. Кирдык.

Лерка молча спрыгнула на пол и босиком подбежала к печке. Загремела заслонкой, выругалась, когда уронила ее на пол, наконец включила лампу и демонстративно принялась запихивать заслонку обратно. Понятно, что ничего мы не забыли. Не идиотки же мы.

И дверь мы всегда запирали!

— Или еще угорим. Попозже, — никак не могла успокоиться Сонька со своими дурацкими пророчествами.

Как будто нарочно себя накручивала, чтобы не только у нее приступ начался, но и мы запаниковали.

— Сама ты угорела! — огрызнулась Валерия.

Собралась было выйти в коридор, но сначала задержалась у закрытой двери и прислушалась.

Мы злились на Соньку, готовили завтрак, съели его, по привычке оделись на прогулку, практически не разговаривая друг с другом. И тут как-то запоздало пришло осознание того, что вчера могло с нами приключиться нехорошее. Очень-очень нехорошее. И вот тогда стало страшно выходить.

Каждый треск в печи заставлял нас замирать и напрягать слух. Конечно же к магнитофону мы даже не притрагивались. Лера сгоняла на чердак, чтобы проверить окрестности. Только тогда мы, стоя буквально плечом к плечу, мешая друг другу, но все равно стараясь быть максимально рядом, открыли замок...

Вчерашние паршивцы (это ведь никакие не шуликуны, правда?) перетащили снеговика прямо на ступеньки крыльца, так что мы хором заорали, открыв дверь и едва не наткнувшись на снежную фигуру.

Нос-перец, очевидно, отвалился, но они рот снеговику чем-то красным измазали. Отвратительно! Мне опять показалось, что он злобно буравит нас своими угольками-глазками. И эта башка... Да они налепили ему точно такую же островерхую шапку, как у них!

Соня вдруг с силой оперлась на наши с Лерой плечи и с каратешным криком яростно пнула снеговика ногой прямо в живот. Вопреки нашим опасениям, снежная баба легко распалась на комья, как и полагается после такого удара. Но Соньке этого было мало.

Она молниеносно цопнула перец-нос, валявшийся, оказывается, на ступеньках, и зашвырнула в сторону соседнего участка. Красный дротик перелетел за забор и воткнулся в сугроб на участке Анисимовны. А Соня стала бешено топтать снежные комочки, оставшиеся от снеговика, будто собиралась полностью стереть его с лица земли.

— Сонь, хватит. Сонь. Соня! — пыталась я ее удержать.

Лера молча сходила за веником и принялась сметать снег со ступенек. Я вдруг почувствовала себя бесполезной. В районе солнечного сплетения начал разливаться какой-то отвратительный холодок. И мне было очень горько. И страшно. Почему-то показалось, что девочки хоть что-то делают и этим как бы объединяются и одновременно отгораживаются от меня, беспомощной и ненужной, вычеркивают из своей компании.