Но девчонки и слушать не желали.

— Ага, так мы тебе и поверили!

Чтобы они уже заткнулись, я просто замолчала и пошла дальше по дороге. Всем ведь было ясно, что это не я крикнула. Из-за вероломного нападения подруг и последующих разборок мы даже не заметили, куда девались виновники бучи.

Мы почти дошли мимо тихих домов до конца деревни, когда я заметила первый признак жизни:

— Видели? У криксинского дома огонек в окне горит?

— Ага. Так мы и поверили, — хмыкнула Лерка и замолчала.

Потому что в доме действительно было освещено окно. Будто кто-то не то настольную лампу, не то свечку поставил на подоконник.

— А эти Криксины, они до вас были или при вас? — тихо уточнила Соня.

— Ну конечно до нас! Стал бы папа покупать участок с такими отморозками по соседству! Этот дом лет двадцать пустует, наверное, или больше.

— Не пустует, раз свет горит...

— Скажи еще, наркоманы там тусуют, — подколола я, но, сказав, сообразила, что шутка совсем не смешная.

Соня прищурилась и серьезно покачала головой:

— Нет, это вряд ли. Там все снегом завалено и следов нет. Это, наверное, просто отблеск.

— Какой еще отблеск, Сонь? От чего?

— Машина проехала, — не сдавалась подруга.

Мы эту ерунду даже комментировать не стали.

— Давайте поближе подойдем и проверим.

Лера, не дожидаясь нашего согласия, решительно двинулась к заброшенному дому. Мы с Соней переглянулись со страдальческими лицами, но бросать Валерию не стали. Она тоже нас не бросала, когда мы делали какие-нибудь глупости.

Снег под ногами громко хрустел. Что-то в этом хрусте было тревожное, словно дорога шептала: «Не надо! Не ходи!»

Так мне казалось.