Соня, вместо того чтобы заниматься делом, полностью погрузилась в размышления. И мое предложение восприняла всерьез:

— Местные язычники принесли. Для празднования Нового года.

Я хмыкнула:

— Язычники Новый год первого сентября справляют. И елку не наряжают.

— И следов вокруг нет, — задумчиво пробормотала Сонька. — Смотри!

Чтобы обернуться, надо было разогнуться, а я уже так удачно ухватила ветку под снегом. Поэтому недолго думая нагнулась еще ниже и через согнутую ногу, которой опиралась о поваленный ствол, посмотрела назад.

Никакой это был не хлеб. Кучка шишек, аккуратно уложенных штабелем. Белки так точно не смогли бы. И чтобы издалека их так ловко покидать, тоже надо почти что цирковым умением обладать. А следов вокруг действительно не было.

— Соня, это не хлеб.

Я вдруг почувствовала, как заледенели руки в промокших перчатках. Сжала пальцы в кулак, но помогло мало. И пальцы ног замерзли, и будто носки намокли, хотя в валенках было очень тепло и сухо. Может, зачерпнула снега?

Соня посмотрела на меня, потом перевела взгляд на шишки и изменилась в лице. Просто обалдела.

Тут я увидела, что за заснеженными деревьями на краю поляны кто-то прячется, какая-то серая фигура. И в тот же момент где-то наверху раздался резкий треск.

Я от неожиданности подскочила и даже вскрикнула. Ветка под моей рукой наконец поддалась, и я спиной повалилась в снег. Сонька, испугавшись моего испуга, заорала благим матом почему-то басом.

За елками кто-то метнулся, явно устрашившись наших воплей.

Кое-как поднявшись на ноги и не выпуская отломанную ветку из рук, я торжествующе потрясла ею и спросила:

— Ты видела? Там кто-то был.

Но Соня вопрос проигнорировала, даже еловой лапе не обрадовалась. Ее занимало совсем другое.

— Господи, я была уверена, что это хлеб! А это шишки какие-то!

Она содрогнулась всем телом. Потом тоже принялась отдирать ветку от поваленного ствола.

— Да уж. Как можно шишки принять за буханку хлеба? Они же... совсем шишки...

— Сама понять не могу. Я же четко видела. Это как... как приманка...