В нем говорил прагматик, рационалист, аналитик, чей ум сделал его тем, кем он стал. А человек, который все эти месяцы жил с Женей, орал совершенно другое: не может такого быть! Не может! Просто присмотрись – и ты поймешь. И Моджеевский уже не различал, во что он верит больше.

Потому кивал в ответ и тащил Женьку дальше до следующего тела, которое считало своим долгом поприветствовать его обязательным сегодня фамильярным «Сорок пять, Рома – ягодка опять».

- Не замерзла? Будешь шампанское или что покрепче? – снова спрашивал Моджеевский, продолжая приглядываться к Жене и в каждом жесте искать ответ на свой вопрос. Не заданный, а тот, что крутился внутри него, не останавливаясь.

- Все в порядке? – невпопад спросила она после очередного сумасшедшего забега по залу.

- Конечно! Разве может быть у меня иначе?

- Не знаю, - Женя заставила и себя улыбнуться. – Ты… ты странный.

- Глупости! Просто вечер такой. Пойдем потанцуем? Или ты ещё недостаточно пьяная?

- Ты не предупреждал, что сегодня надо напиваться.

- Никогда не видел тебя пьяной. Интересно.

- Мне кажется, сейчас не самое подходящее место и время.

- Жаль, - усмехнулся он, а потом на глаза ему попался Богдан и, выкрикнув его имя, Роман потопал в направлении сына, не в силах справиться со странным чувством, что тонет в Жениной чуткости. Нет, она всегда очень хорошо улавливала его настроение. Но сегодня, сейчас – его долбило дикое, иррациональное ощущение, что он обижает ее незаслуженно. Ничего себе незаслуженно! Нет, если заглянуть в ее невинные глаза, то еще не то померещится. Вот где она научилась так смотреть?!  

Женя – женщина, которая устроила душевный стриптиз постороннему мужику в то время, как спала в его кровати. А он до сих пор не мог понять, сумеет ли простить это. По всему выходило, что если не простит, то и жить с ней не вариант, а это значит, что придется расстаться, а к такому он совсем не готов. Он, мать ее, жениться на ней собирается! Но и простить – как? Ее измена была лишь делом времени, а потом ему станет еще больнее, когда они все равно придут к такому итогу. Потому что Женя его не любит.

- Танюха не почтила нас своим присутствием? – поинтересовался отец у Богдана, стоявшего возле дочери владельца крупнейшего банка страны. Та глупо улыбалась и пила свое шампанское под зорким присмотром охраны. Ей было всего шестнадцать, и она Моджеевскому-младшему, конечно, подходила.

- Мать не пустила, - сообщил сын. – Меня тоже пыталась.

Роман нахмурился, потянулся к пробегавшему мимо официанту с чем-то крепким, перехватил бокал и выпил, не чувствуя вкуса.

- Ну передавай им привет. Обеим. Ты же смог прийти. 

- Ты ж мою комнату не перестроил, если мать выгонит? – рассмеялся Богдан.

- Жека, мы не перестроили? – повернулся он к Жене, сжав ее пальцы. Ну давай, выдай себя хоть взглядом. Черта с два тебе нужны мои проблемы и проблемы моих детей!

- Только если ты сам захочешь там что-то переделать, - ответила она Богдану с улыбкой.

Моджеевский удовлетворенно кивнул и снова глянул на Бодьку: