- Его зовут Нейтан. Ему почти пять. И ты бы никогда в жизни о нем не узнал, если бы не твоя сестрица, - грубо добавила я.
Лицо моего собеседника выражало смятение. Он пребывал в шоке от таких новостей, похоже, не зная, как реагировать.
- Ничего не понимаю. Как так? - словно обретая вновь способность говорить, спросил он.
- Мне тебе объяснить, как делают детей? На мой взгляд, ты и сам неплохо в этом разбираешься, - фыркнула я.
- И все это время ты молчала об этом?
- Именно.
Опять повисла тишина. Выражение физиономии Криса изменилось на злобное, раздражённое. Ещё секунда и на меня обрушатся гром и молнии.
- А почему ты говоришь об этом только сейчас? И причем здесь Вики? - прошипел он.
Я коротко пересказала Кристиану вчерашний случай с фотографией в доме Майклсонов.
- То есть, если бы не любопытство Виктории, я бы, возможно, никогда не узнал о существовании своего ребёнка? Ты нормальная вообще?
Тон его голоса предвещал грядущую беду. Никогда прежде я не видела Ричардсона-младшего таким раздосадованным. Сейчас он был очень похож на своего мерзкого папашу Арчибальда. Прямо таки одно лицо...
- Тебе то какая разница? Ребёнком больше, ребёнком меньше! У тебя своя жизнь со Скарлетт, у нас с Нейтом своя.
- Ты намекаешь на то, чтобы я не лез к вам?
- Не намекаю. А настоятельно прошу не совать нос в наши дела. Строй свои отношения с невестой, рожайте детей, а нас прошу не трогать.
- Если ты думаешь, что я так просто откажусь от роли отца – ошибаешься.
- Сам подумай, зачем тебе внебрачный ребенок? Это скандал, удар по репутации.
- Тем не менее, это мой ребенок. И у меня в голове не укладывается, как ты могла все скрывать?! Зачем?
Следом я поведала историю о Арчибальде и его жестоких методах борьбы с неугодными подружками Кристиана. Я не утаила ничего. Как на духу рассказала, о избиениях, попытках изнасилования, больнице, многочисленных угрозах и прочих прелестях преследования Ричардсона – старшего.
- Поверить не могу... - прошептал он, едва слышно.
- Твое право, - равнодушно парировала я. – По сути, мне все равно. Я просто хотела сказать, что у меня были весомые причины бежать из Нью-Йорка.