- Все было бы, Юнна. И я очень надеюсь, что все-таки будет.

Я подобралась поближе и снова представила, что целую его. Касаюсь губами его губ, обвожу их кончиком языка, пробираюсь между ними. Наши языки встречаются, ласкают друг друга. Я чувствую тепло его дыхания, запах кожи…

- Юнна, тебе лучше… оставить меня одного, - закрыв глаза, хрипло прошептал Айгер.

- Не могу, дверь закрыта, - я поспешила отодвинуться. – Кстати, про дверь…

Я рассказала ему, о чем думала ночью. Почему Йоргис столько лет провел в башне и о том, что нам, возможно, помог бы тот самый колдун, который его туда упрятал. Если бы мы знали, где его искать. Айгер согласился, что мне нужно последить за Йоргисом и Юнией – может, удастся узнать что-то еще.

После завтрака он устроился в кресле у камина и попросил принести Барта. Я тоже соскучилась по нему за эти дни и очень обрадовалась, когда Рехильда за руку ввела малыша в гостиную. Хотя, конечно, было страшно жаль, что не смогу поговорить с ним, поиграть. Айгер посадил его к себе на колени, они что-то такое друг другу рассказывали, Барт гладил его ладошками по щекам, а я смотрела на них – как всего несколько дней назад, стоя в дверях детской.

Не удержавшись, я представила, как глажу его по рыжим пушистым волосам, целую в пухлую щечку. Барт с недоумением завертел головой, а потом расплылся в улыбке и пробормотал:

- Бабушка!

И в этом момент – по закону подлости, не иначе! – вошел Агриф.

- Тарис Айгер, сола Юниа просит ее принять.

- Пусть войдет, - Айгер поморщился и сказал едва слышно, для меня: - Спокойно, Юнна!

Она вплыла, скромно опустив глаза, наклонила голову:

- Приветствую вас, тарис Айгер.

- Приветствую вас, сола Юниа, присаживайтесь.

Пристроившаяся в уголке Рехильда удивленно приподняла брови: пять дней назад мы с ним разговаривали при ней совсем иначе.

Изумрудно-зеленое платье Юнии переливалось бликами и тенями, подчеркивая каждый изгиб тела. Едва заметно подкрашенное лицо производило впечатление какой-то неземной красоты. Мне снова захотелось… откусить ей нос. И если б я могла, остановило бы меня, наверно, только то, что я все же надеялась отобрать у нее тело. Да, был момент, когда это показалось мне неэтичным: ведь она родилась и прожила в нем всю жизнь. Но Айгер был прав. Мы обе умерли, и на этом вся этика закончилась.

Она села рядом с ним на табурет. Барт потянулся было к ней, но вдруг скривился и заорал так, что, наверно, услышали в самых дальних закоулках дворца. Айгер прижал его к себе и что-то шептал на ухо, пока тот не успокоился. Рехильда забрала Барта, и, когда они шли к двери, я успела еще раз поцеловать его и увидеть довольную улыбку.

- Я должен поблагодарить тебя… Юниа, - сказал Айгер, когда они… нет, когда мы остались втроем.

- Так поблагодари…

Она встала, подошла к креслу, провела рукой по его волосам.