Когда-то я ездила на научную конференцию в Амстердам и поддалась на уговоры коллег заглянуть в заведение с узнаваемым разлапистым листиком на двери. Поскольку я не курила, меня усадили в мягкое кресло и вручили… кекс. Обычный на вид маффин с немного приторным запахом. Я его съела, и какое-то время ничего не происходило. Потом вселенная начала стремительно расширяться. Она стала необыкновенно яркой, красочной, наполненной волнующими ароматами и не менее волнующими видениями, похожими на смесь тайных воспоминаний и самых бесстыдных эротических фантазий. В общем, Алиса в стране Трындец.

То же самое происходило со мной и сейчас. Стены крохотной каморки стремительно разъезжались, она увеличивалась, увеличивалась – до размеров бесконечности. Трубка светильника на столе переливалась всеми цветами радуги. Пахло речной водой, мокрой молодой травой и цветами, влажной землей. Откуда-то доносилось журчание ручья, шелест листьев, пение птиц.

Внезапно - я лежу на каком-то куске черной ткани, брошенном на землю, может быть, на плаще. Рядом – мужчина. Мы, полностью обнаженные, сжимаем друг друга в объятьях. Я с ним – и одновременно словно смотрю со стороны. Он поворачивает голову, и я узнаю Айгера. Только он совсем молодой, почти мальчишка. Без бороды, длинные темные волосы падают на лоб. Но глаза – те же, словно прожигают насквозь. Его лицо надо мной, губы – на моих губах. «Я люблю тебя, Юнна!»

Я вздрогнула и очнулась.

Все та же темная крохотная каморка с окошком под потолком. Жесткая неудобная кровать. Белая трубка светильника на столе. Арита, еще одна моя ночная сторожиха, прилежно вяжет, сидя на табурете у двери.

Что это было – видение или воспоминание Юнии?

Я почти не сомневалась: она оставила мне что-то от себя. Ведь не зря же слова чужого языка так легко укладывались у меня в голове, да еще без возможности прямого перевода. В нашем мире я знала пять иностранных языков: датский и немецкий свободно, норвежский и английский похуже, шведский совсем немного. Но ни один не давался мне так легко и быстро, хотя в моем распоряжении были учебники, словари, фильмы. Какой-то отпечаток сознания Юнии прятался в глубине – под моим. Вероятно, не только язык, но и воспоминания, чувства. Если б можно было как-то извлечь их!

Я закрыла глаза, пытаясь снова погрузиться в свое видение… Было ли это между ними наяву, когда-то очень давно? Все внутри дрожало, сладко, мучительно, сердце колотилось, как пойманная и зажатая в кулаке птица. Тело словно подтверждало: да, было, было, это не фантазия, не морок. Но если так, что же выпустило этот флэшбэк из темных глубин? Только ли мерзкое зеленое пойло? А может, свою роль сыграл скачок женских гормонов вкупе с непристойными картинками и словечками?

И тут меня обдало холодом – как будто снова оказалась в сугробах горного перевала.

Когда ко мне привели Эйру, среди многих мыслей, не задержавшихся в голове, была и та, что она, возможно, дочь Юнии и Айгера, о котором я тогда ничего не знала. Ни то, что он король. Ни то, что Эйра на самом деле его жена, королева. А еще я подумала, что Юниа должна была родить ее, будучи совсем молодой.

- Арита, - позвала я, - сколько… я? – слова и грамматические конструкции от волнения никак не желали складываться. – Сколько у меня лет?

Она наморщила лоб, пытаясь понять, что мне надо. Потом сообразила и ответила, но я знала числа только до десяти.

- Не понимаю!

Арита отложила вязание на стол и показала мне три раза по десять пальцев, потом пять и еще один. И снова назвала число – тридцать шесть.

Столько же было и Ирине. Странное совпадение. Или не совпадение вовсе?

- Сола Эйра – сколько?

Десять, пять и три – восемнадцать.

- Тарис Айгер?

На этот раз она не стали ничего показывать, только повторила: тридцать шесть.

- Спасибо!