- Рис? – я снова указала на него.

- Нет, - возразила Герта и пририсовала ему в руки что-то вроде ключа. Видимо, он занимал какой-то важный государственный пост.

- Буду спать, - сказала я и отвернулась к стене, натянув одеяло до носа.

Влажный шорох – Герта вытерла доску и отставила ее в угол, а потом села на табурет и занялась вязанием: тихо зазвенели спицы. Вообще все мои надзирательницы, если не надо было ухаживать за мной, или вязали, или вышивали. А я и хотела бы уснуть, но не получалось.

Ну что ж, попробуем собрать все вместе.

Я - сола Юниа Леандра, богатая и знатная вдова. Мой покойный муж был приближенным короля Айгера, а дочь – королева. Кроме того я любовница своего зятя. Или была ею когда-то раньше. Может, еще до того, как он стал моим зятем. Кроме этого произошло что-то такое, заставившее меня скрываться, с риском погибнуть в горах. Возможно, я пыталась избежать наказания. Или мести? Но мне не повезло, и теперь я в руках своих преследователей, которые терпеливо ждут, когда я поправлюсь.

Вот только для чего? Что ждет меня?

Я чувствовала себя слепой бродяжкой, которая идет, выставив перед собой руки и ощупывая все, на что наткнется. Пытаясь определить, что там, в темноте. А между тем, под ногами вполне могла оказаться пропасть.

4.

Утром я проснулась от резкой боли в животе и мерзкого ощущения внезапного потопа ниже ватерлинии. Откинула одеяло – здрасьте вам через окно. Интересно, а сколько я вообще здесь провалялась? Было это уже или нет? Если и было, то я, наверно, по полной бессознанке не почувствовала.

Герта теперь проводила со мной все дни, но уходила на ночь. Ее рабочий день еще не начался, и на табурете у двери дремала одна из ночных надзирательниц - толстая Лайолла. Я позвала ее и, поскольку не знала, как называются временные дамские трудности, молча продемонстрировала простыню. Без тени эмоций, совершенно равнодушно, она помогла мне управиться с гигиеническими процедурами и удалилась.

Вбежала Герта – легкая, стройная. Из-под платка выбивались светлые вьющиеся пряди, и даже черный бесформенный балахон не мог ее изуродовать. Я бы дала ей лет семнадцать, не больше. Сказать, что она относилась ко мне дружелюбно, было бы преувеличением, но, во всяком случае, не демонстрировала холодной враждебности, как остальные.

Морщась от боли, которая становилась все сильнее, я показала пальцем на стоящую в углу доску, и Герта охотно ее принесла. На мгновенье я задумалась, как задать вопрос.

- Кровь, - я показала на свой живот под одеялом. – Что это?

Герта ответила, я повторила, запоминая, а дальше получился урок на тему интимной сферы. Причем начали мы с вещей вполне приличных и физиологических, а потом перешли к такому… То, что Герта рисовала на доске, тянуло хоть и на карикатурное, но все же порно. При этом мы с ней хихикали, как две школьницы, изучающие журнал для взрослых. Сначала я узнала приличные названия всех органов и действий, связанных с сексом. Потом грубые. А потом и такие, о которых Герта сказала: «Так говорить нельзя». Сопроводив свои слова шкодной улыбкой.

Удивляться тут было нечему. Там, где есть секс - а он есть везде, - самые непристойные ругательства всегда связаны именно с ним. До сих пор я знала их на шести языках, теперь добавились и на седьмом. Богатая палитра, если надо кого-то обложить, без сомнения. Ну а что касается способов секса, они оказались теми же, что и в нашем мире. Тут, наверно, трудно было придумать что-то необычное. Необычным, скорее, было то, что все это в деталях знала такая юная девушка, и она нисколько не смущалась говорить о подобных вещах.

Эта тема, хоть и навеяла не слишком приличные мысли, все же немного отвлекла от боли, которая становилась все сильнее. Однако к вечеру она стала просто нестерпимой. Будучи Ириной, я никогда ничего похожего не испытывала. Неужели Юниа постоянно так мучилась? В довершение разболелась голова. Может, этому способствовала и погода – за окном весь день шел проливной дождь. Похоже, я пролежала в горячке так долго, что уже началась весна.

Герта собиралась уходить, когда я, почти со слезами, пожаловалась:

- Очень болит. Живот, голова.

Она кивнула, вышла и вскоре вернулась с лекарем Айгусом. Без лишних слов он протянул мне кружку с горячим зеленоватым отваром. Ощущение было такое, как будто хлебнула очень крепкого спиртного. Сначала бросило в жар, потом сильно закружилась голова – но болеть перестала почти сразу. Живот еще посопротивлялся, однако вскоре боль улеглась и там. Но этим действие зеленого снадобья не ограничилось.