Начинаю излагать ему свою просьбу:
В перерывах между занятиями одной моей знакомой девушке я написал десять писем на её полевую почту, правда, поставил разные даты, а письма передал старушке на вахте у лифта, в доме, где раньше жил. Её Анна Андреевна зовут. Мало ли, что может случиться. У меня просьба присмотреть, чтобы эти письма регулярно отправлялись. Мне было бы легче во вражеском тылу, если бы я был уверен, что моя девушка примерно раз в месяц получает от меня весточку. Эта девушка мне очень дорога. Такая просьба выполнима? В письмах даже намёка нет, где я и чем занимаюсь...
А девушку зовут Мария и она медичка, вернее санинструктор в звании старшего сержанта медицинской службы, и ты с ней ходил на концерт, так? с интригующей улыбкой на лице интересуется Николай Николаевич.
Да! А вы, товарищ майор, откуда знаете? смущённо отвожу глаза в сторону...
Мы своих секретов не раскрываем! продолжает загадочно улыбаться Туров Не беспокойся, я тебе обещаю, что девушка получит все твои послания и мы с Анной Андреевной тебя не подведём! За Марию тоже не беспокойся, мы её из виду не потеряем. Володя, ты должен полностью доверять мне! заверил и успокоил меня в тот день майор Туров.
Так за воспоминаниями и время незаметно пролетело - мы пришли на сборный пункт. Набережная реки Фонтанки, дом 90, прочитал надпись на табличке обшарпанного дома с окнами, наглухо забитыми не тёсаным горбылём. Строгий часовой, проверив документы, пропускает нас через главные ворота в здание, и мы проходим во внутренний двор сборного пункта. Тут было людно. Наш сержант достал из своего вещевого мешка пакет с личными делами, под роспись сдал его дежурному командиру, пожелал всем нормально повоевать, выкурил с бойцами самокрутку, как-то сразу попрощался со всеми и ушёл. Нас определили на постой в подвальное помещение с низким потолком, сырыми стенами, каменным полом и парой лампочек без экрана. К потолку лампы подвешены прямо на шнурах и тускло освещают только расположенные под ними части подвала. Пахнет плесенью и сыростью. Внутри подвала обустроены трёхярусные нары из досок, причём, последний ярус упирается почти в потолок. Жизнь продолжается дальше!
Двое суток мы пролёживали бока и ждали отправки. Кормили два раза в сутки - завтрак и ужин. Узнав, что привезли штрафников, к нам приходило много разного служивого люда, желая посмотреть, что это за вояки такие тут "поселились", но убедившись, что в подвальном помещении "живут" обычные парни, интерес явно угас. Правда, бывало, что пришедшие делились куревом, немного зубоскалили, травили разные истории и анекдоты, куда же без этого в мужской компании, но соболезнований и соплей не было. Всё знали, что на фронте, рано или поздно, окажутся все здесь присутствующие. На сборный пункт постоянно прибывали и убывали люди. Наш подвальчик тоже постепенно заполнился осужденными бойцами и командирами. Люди прибывали из разных частей и подразделений, обороняющих город. На вторые сутки нашего сидения прислали большую группу штатских мужиков, даже не обмундированных в военную форму. Из разговоров мы быстро выяснили, что гражданские тоже попадают под действие июльского приказа и их теперь вместо тюремного срока отправляют на фронт...
Хочу заметить, что до сентября-октября 1942 года Военный Трибунал Ленфронта судил бойцов и командиров, приговаривая их к 5-10-ти годам заключения, заменяя тюремный срок отбыванием наказания личным участием в боях, на самых опасных участках линии фронта. Первое штрафное подразделение в РККА было создано именно на Ленфронте, ещё за три дня до опубликования официального июльского приказа. Угодить в штрафную можно было за различные большие и малые грехи, такие как трусость на поле боя, не исполнение приказа, пораженческие настроения, пропажу продуктов или порчу имущества и техники, а так же многие другие проступки. Всех осужденных понижали до звания рядового бойца переменного состава штрафного подразделения и отправляли искупать вину перед Родиной своей кровью. В августе 1942 года, когда накал боёв по прорыву блокады достиг своего пика, и людей в боевых порядках катастрофически не хватало, в штрафные роты направляли всех без разбора. Можно было встретить разжалованных командиров, красноармейцев, моряков Балтфлота, служащих и рабочих с заводов, попадались даже уголовники. Всю эту людскую массу наскоро переписывали, вооружали чем придётся и сразу же бросали в самое пекло боёв, затыкая штрафниками образовавшиеся дыры и прорехи в наступающих частях...
28 августа после завтрака нас всех построили во дворе пункта, провели перекличку и объявили, что через тридцать минут мы пешей колонной выдвигаемся к новому месту службы. В строю оказалось 42 человека бойцов переменного состава. Через тридцать минут прибыло целое конвойное отделение во главе с сержантом, которому комендант вручил мешок с нашими документами и мы, построившись в колонну по три, отправились искупать свои грехи.
Глава 14. Дорога на войну
Колонной прошли вдоль Фонтанки до цепного моста, а дальше, шагая по узким улочкам, пришлось идти вне строя, и мы шли как обычные люди, большая часть которых одета в красноармейскую форму б/у, без знаков различия и оружия, а треть вообще идёт по городу в гражданских ватниках и штанах. К середине дня дошагали до Рыбацких окраин города и перед тем, как идти дальше в сторону Понтонной, на берегу реки Невы сержант распорядился сделать двух часовой привал. Это ещё был наш тыл. Спасаясь от палящего солнца, мы все разместились прямо под тенью прибрежных кустарников. Отлежавшись и отдохнув на песке, многие из нашей братии дружно пошли к речной воде, а кое-кто даже не поленился немного окунуться и поплавать. Наши бойцы народ шустрый, привыкший по делу использовать каждую свободную минуту. Нашлись сухари, кто-то, наломав мелких веток и щепок, развёл костерок и начал греть воду для чая, кто-то поспешил побриться и пришить чистый воротничок, другие начали стирать портянки и сушить их на ветках кустов. Какой привал без коллективного курения? Наши тоже неспешно закурили, вернее сказать, что курильщики спонтанно разделились на несколько кучек, сбившись вместе в плотные кружки, так, что было не разобрать, где конвойные, а где конвоируемые. Курили, жадно втягивая в лёгкие табачный дым, передавая самокрутки и козьи ножки с махрой из рук в руки. Отдых явно пошёл всем на пользу и отведённые два часа пролетели совсем незаметно. Сержант буднично сказал, что привал окончен, надо собираться и двигаться дальше. Со слов сержанта мы узнали, идти нам предстояло ещё верных десять километров, а может и больше.
Кто их точно считал, эти версты. Нам надо успеть добраться до темноты. Хлопцы, дальше вы смотрите в оба, бо починается прифронтовая полоса и ближайшие тылы. Всякое может случиться... хмуро произносит старший по команде...
Мы двинулись в путь по дороге, идущей вдоль Невы, часа через два дошли до Понтонной, где всё было забито госпиталями и медсанбатами. Сильное впечатление на всех произвело то, что на подходе к деревне Корчмино мы увидели целый штабель наших бойцов, сложенный прямо рядом с дорогой, видимо умерших от ран, т.к. на всех было только нижнее бельё и окровавленные бинты. В колонне послышались матюги и разные слова, громко произносимые в адрес нерадивых похоронщиков. Где-то в дали уже можно было ясно расслышать знакомую музыку от разрывов снарядов, трескотню выстрелов и пулемётных очередей. До посёлка Сапёрный добрались благополучно, без происшествий и потерь, хотя рядом с дорогой пару раз разрывались артиллерийские снаряды.
Хуйня! Не смертельно! Беспокоящий огонь, они бьют наугад! громко произносит один из наших, скорее больше для успокоения наших штатских товарищей.
Ж/д станция Сапёрная и территория завода "Ленспиртстрой" были уже почти линией фронта, вражеские снаряды и мины здесь постоянно разрывались, поднимая к небу торфяные пласты земли. Наши артиллеристы тоже вели огонь и с переменным успехом пытались подавить огневые точки врага. Какой-то проходящий командир объяснил сержанту, что нам надо пройти прямо к разрушенным зданиям завода, где находятся штабы, мол, там примут твоих бандитов... Построенные перед войной цеха завода сейчас представляют собой горы кирпича, щебня, разбитых бетонных плит и балок, зато глубокие подвалы цехов пострадали не сильно и активно использовались. Именно в таком подвале разбитого трёх этажного здания и располагался штаб нужной нам части, в состав которой входила наша отдельная штрафная рота, в которой предстояло воевать. На площадке второго этажа цеха артиллеристы оборудовали НП, в другом углу развёрнут НП дивизии. Передний край нашей обороны справа представлял из себя сильно заболоченную местность с торфяниками, на которых росли чахлые деревья и небольшие кустарники. Сильно пахнет болотом, тёмно-жёлтая вода мгновенно заполняет воронки от снарядов и мин. Левее шли большие территории открытого пространства, поля которого заросли высокой травой, простираясь почти до самого Колпино, ещё левее была извилистая, с высокими обрывистыми берегами река Тосна, впадающая в Неву. Старший команды разыскал старшину штрафной роты, сдал ему вновь прибывшее пополнение в количестве, как было записано в сопроводительной бумаге, а сам отправился к командиру роты для передачи мешка с нашими личными делами и бумагами. Старшина, с затёртой медалью "За боевые заслуги" на гимнастёрке, оглядел опытным взглядом всё наше воинство и отправил всех на ночлег, в один из сохранившихся заводских подвалов здания какого-то разбитого цеха.
Завтра с утра буду с вами всеми заниматься, всех приму, поставлю на довольствие, решу с оружием, а пока, хлопцы, идите вон до того подвала и там располагайтесь, объяснил всем старшина роты.
А кормить нас сегодня будут? кто-то из прибывших задаёт вопрос старшине...
Нет! Кормить вас сегодня не будут! Всё завтра! объяснил хитрец-старшина, потом видя недовольные лица, произносит ещё: Утречком вас усих построемо, проведэмо переклычку, поставимо на довольствие и распределим по взводах. Всэ, хлопци, бильше повторюваты ни для кого не буду! Кто не поняв, той пиде зараз на работу, бо треба допомочь разгрузить мины!
Здоровяк-старшина, не обращая ни на кого своего внимания, отправился куда-то по своим делам. А всем нам ничего не оставалось делать, как проследовать в подвал и искать себе места для ночлега...
Утром следующего дня, в присутствии командира роты, взводных командиров и старшины нас всех построили, провели перекличку, командир преставился сам и представил нам весь командный состав роты. Затем вышел старшина и они с командиром на глазок, по-простому, стали комплектовать людьми подразделения роты.