– Понимаю. Давлю.

Степан вытащил культю из протеза, замер на секунду, затем заворочался за моей спиной. Нашел брус, вставил один концом в протез, вторым прочертил по потолку, осыпая мне на голову землю.

– Извини.

– Замарашкой быть не против, лишь бы быть, – пробубнила я философское.

– Готово. Можешь потихоньку отпускать.

– Стеша, спасибо, что остался со мной сегодня, – улыбнулась и осторожно начала убирать руки. Нога не сдвинулась ни на миллиметр, плотно войдя в землю. Медленно распрямилась, а Стеша прикрыл глаза. – Телефон придется оставить. Я положила его слишком близко.

– Согласен. Фонарь есть? – я кивнула и подняла его с земли вместе с веревкой.

– Я буду светить перед тобой и разматывать веревку. Не торопись, иначе я дернусь. Сделали шаг, остановились, я отмотала немного и так далее.

– Понял.

Я размотала веревки с запасом, аккуратно положив ее змейкой, посветила на землю, чтобы было видно мои уже утоптанные следы, Степа уперся руками в стену и прыгнул на шаг, но приземлился очень плавно.

– Ты сильный, – хмыкнула я и потрогала его бицепс, а он довольно хмыкнул в ответ, и мы осторожно двинулись вперед.

Через пол часа мы вывалились на пол прачечной, я прикрыла люк и подтянула веревку, пока она не натянулась.

– Рванем? – улыбнулась всеми зубами, а Стеша схватился за веревку и с силой дернул. Раздался взрыв, отозвавшись в полу, а мы наконец-то выдохнули.

– Арсений тебя убьет за такие выкрутасы, – ехидно заметил он, лежа рядом на полу и похлопал себя по карманам. – Вот черт. Телефон в машине оставил.

– А мой мы только что подорвали, – поморщилась я.

– В доме есть стационарный?

– Господи, откуда? Это ж древность какая. А свой сотовый мама забрала.

– Неужели даже старый нигде не валяется? – досадливо поморщился он.

– Конечно, валяется, – обрадовала его, тут же пояснив: – Без сим-карты, разумеется.

– Черт, – буркнул Стеша, – придется ждать, когда он сам сообразит сюда заглянуть.