– Отправлю посла к Антипатру. Нет, не отправлю, поеду сам.

– Когда ты уедешь, Демосфен добьется твоего осуждения, ты будешь, по меньшей мере, изгнан. И о чем ты станешь говорить с Антипатром?

Эсхин не ответил.

– Демосфену могут поверить сразу, – сказал Эвбул, – люди рассудят, что, поверив ложным слухам один раз, он больше не совершит этой ошибки.

– Я слышал ваши речи, многие из вас уже кричат: "Вернуть, отнять!" – предвосхищая завтрашние слова Демосфена. Еще вчера вы стояли за македонского царя, – выражение лица Фокиона оставалось бесстрастно, но Демад всей коже почувствовал идущую от стратега волну холодного презрения, – а сейчас поджали хвосты и ползете на брюхе к новому хозяину. Уж если здесь сейчас пошли такие разговоры, что мы услышим завтра, когда соберемся на Пниксе? Не вижу ничего, что стоило бы обсуждать в такой компании, напрасно я пришел сюда. Говорил год назад и скажу снова: македонское войско уменьшилось всего на одного человека.

Фокион повернулся, собираясь уходить.

– А ты, значит, не поддерживал царя? – поинтересовался Эсхин.

– Я не брал его золото, – спокойно ответил Фокион, – и поддерживал его, потому-что он единственный, кто мог объединить Элладу.

– Думаешь, охлос вспомнит об этом? – злобно прошипел Демад, – год назад, когда Александр потребовал выдачи Демосфена, Гиперида и прочих, не ты ли заявил, что эти люди должны продемонстрировать свою любовь к Родине и ради нее отдаться в руки врага добровольно? Теперь они сполна вернут тебе должок.

– Не рановато ли ты отделил себя от охлоса? – спросил Фокион и, не дожидаясь ответа, вышел.

Эсхин мрачно смотрел ему в след. Гости молчали.

– Не следует пытаться скрывать правду, – повторил Демад, – ее все равно узнают, и нам не поздоровится вдвойне.

Казначей согласно кивнул.

– Хорошо, – процедил Эсхин, – но мы так и не решили, что делать. Какую выбрать стратегию защиты?

– Защиты? Я надеялся услышать от тебя хоть одну ценную мысль на этот счет, но вижу, что лишь потерял уйму времени, – поднялся Демад, – я уезжаю к Антипатру, как изначально собирался. Чего и всем советую. Здесь толпа растерзает нас.

– Нет, – покачал головой Эсхин, – я остаюсь. Демосфен добьется немедленного объявления войны, а Фокион прав – македонская армия не стала слабее. Изрядная часть наших войск еще не вернулась. Мы лишь напросимся на вторую Херонею. Войну надо предотвратить, охладить пыл Демосфена.

– Не поздновато ли ты возомнил себя спасителем отечества? – злорадно поинтересовался Демад.

Эсхин, как будто не услышал, мыслями уже далеко отсюда, он разговаривал сам с собой.

– На Пниксе я припомню кое-кому персидское золото. И надо собрать съезд в Коринфе. Главное, выдержать первую схватку.