– А если вместо этого я прострелю башку твоему приятелю? – поинтересовался я.

– Тогда я выстрелю дуплетом тебе в спину. Двенадцатый калибр, хоумбой. Не надо с ним шутить. Он этого не любит.

Аргумент. Двенадцатый калибр – это серьезно, да. Я слегка повернулся в сторону, показывая, что больше не держу на мушке приятелей говорящего, переложил «Анаконду» в левую руку, и чуть повернул револьвер набок. Все равно не успею. Начну поворачиваться или резко дернусь– шарахнет. Двенадцатый калибр, да почти в упор… Никакие целители не помогут. Хотя, какие целители, откуда им здесь взяться? Хорошо, если тело найдут через неделю в каком-нибудь мусорнике… Черт побери, что делать?

Мозг с бешеной скоростью просчитывал варианты. То, что меня не оставят в живых – факт. И времени у меня очень мало. От момента, когда я положу пушку на землю до момента, когда на эту же землю меня бросят выстрелы – считанные секунды. Так что предпринимать что-то нужно уже сейчас.

Я медленно наклонялся, продолжая держать револьвер в вытянутой левой руке. Надеюсь, все внимание парня с ружьем сейчас приковано именно к ней. Ну и темнота тоже помогает… Надеюсь, опять же…

Я медленно подвел правую руку к телу. Грабитель не отреагировал. Хорошо. Еще немного, одновременно продолжая наклоняться вперед, еще немного…

– Шевелись! Тебя парализовало, что ли? – грабитель нервно дернул стволом.

– Да он обгадился! – донеслось от пикапа. Ублюдок с ружьем на миг отвлекся, и я решился. Сейчас или никогда!

Правая рука метнулась под куртку и обхватила рукоять пистолета. Я дернул «1911» на себя, выжал клавишу автоматического предохранителя и утопил спуск.

Два выстрела слились в один, грабитель выронил ружье и завалился вперед, а я, шипя от боли в руке, обожженной пороховыми газами и горячими гильзами, крутанулся на месте, перехватил пистолет двумя руками, и открыл уже прицельный огонь по оставшимся ублюдкам.

Выстрел, второй – коренастый качнулся и навалился на пикап, сползая по дверце. Под ногами у него что-то бряцнуло. Выстрел, второй – бросившийся бежать долговязый получил две пули в спину, и упал, нелепо взмахнув руками. Помня, что в магазине остался всего один патрон, я пинком отбросил обрез, нагнулся и быстро поднял «Анаконду», не сводя ствола пистолета с парочки у пикапа.

Вроде готовы.

Я поставил пистолет на предохранитель, и вернул его в кобуру. Получилось со второй попытки: руки подрагивали. Чертовы ублюдки.

Поглядывая по сторонам, я вернулся к тому, что угрожал мне обрезом. Держа его на мушке, пнул тело ногой, переворачивая на спину. Готов. Две дырки, в груди и животе, глаза закатились. Следующий.

Крепыш был еще жив, но это ненадолго: пули попали в грудь и шею. Не жилец. Он что-то хрипел, пачкая кровью и без того загаженный асфальт, но меня уже не интересовал. Оттолкнув ногой небольшой черный пистолет, лежащий рядом, я переместился к третьему. Мертв. Одна пуля между лопаток, вторая – в основание черепа.

Угрызений совести по поводу застреленного в спину убегающего грабителя я не чувствовал. Даже если у него не было оружия… Да к черту! Его дружки, завалив меня, точно по ночам от кошмаров не просыпались бы. Мне оставалось только поблагодарить свою предусмотрительность за снятый с предохранителя пистолет и не застегнутую кобуру. Если бы не это – мог бы и не успеть.

Вернувшись к пикапу, я отпихнул уже затихшего коренастого, и выругался: на двери остался отчетливо видимый кровавый след. Ладно, свалю отсюда – смою. Неизвестно, кто на выстрелы еще пожаловать может. Копы, конечно, сюда не приедут, но вот местная шпана может и подтянуться в надежде поживиться с трупов.

Забравшись в пикап, я завел двигатель, сменил магазин в пистолете, и, не включая фар, сдал назад. Развернувшись на небольшом пятачке у мусорных баков, я секунду помедлил, припоминая дорогу, переключил передачу, и, поддав газу, тронул машину с места.

Прекрасная ночка выдалась!

***