– Я скучала по тебе, – тихо призналась я.
В глазах Люсифера появился знакомый алый отблеск.
– Я знаю, – снова прошептал он, а затем добавил: – И я по тебе скучал. Каждую чертову секунду я надеялся, что ты вернешься.
Я сглотнула, но не стала извиняться. Он ведь все равно не хотел об этом ничего слышать.
Мы стояли молча – может быть, всего несколько минут, а может, и часов. Наконец он осторожно отстранился от меня.
– Тебе лучше вернуться в Тонду, – прошептал он. Теперь его голос, казалось, снова стал обычным. – Скоро стемнеет.
Я посмотрела на него. Он не хотел, чтобы я уходила, и сама я тоже этого не хотела. Но я обязана была сделать это, чтобы не привлекать к себе дома еще больше ненужного внимания. Он это понимал.
Я нехотя пошла к опушке леса, где Аннабель мирно щипала свежую весеннюю травку. Сев в седло, я еще раз встретилась глазами с Люсифером, прежде чем отвернуться.
Я вернусь завтра. Я
Но он и так знал это. Он понимал меня без слов.
И, поскакав во весь опор в сторону Лунарии, я впервые почти за два месяца снова почувствовала себя действительно свободной и счастливой.
Я приехала сюда навсегда попрощаться, но теперь уезжала, чтобы вновь вернуться.
Сопротивление было бесполезно.
Глава 9
Вернувшись в Белый дворец, я устало рухнула в постель. К счастью, мне удалось никого не встретить. Я все еще была настолько сбита с толку встречей с Люсифером, что не смогла бы придумать достойного объяснения улыбке, снова появившейся у меня на лице. Свернувшись калачиком под одеялом, я тут же задремала.
На следующее утро я проснулась отдохнувшей и в хорошем настроении. Мадлен вошла в мою комнату, чтобы заправить мне постель, – и, конечно же, сразу стрельнула глазами в мою сторону.
– Почему у тебя вдруг такой довольный вид? – спросила она с деланным равнодушием. Удавалось ей это, прямо скажем, так себе.
– Вчера я встретила Генри на рынке, – бессовестно солгала я в очередной раз. – Он попросил у меня прощения за наш внезапный разрыв и сказал, что хотел бы попытаться снова.
– И ты согласилась? – ахнула Мадлен.
– Конечно! – воскликнула я. – Я ведь люблю его больше всего на свете!