— Я владею силой, какая никому не снилась, — с готовностью отозвался Егор, отвлекаясь от смартфона и поворачиваясь к нему, — но они знают, как превратить эту силу в деньги.
— Деньги? Все только ради них?
— Деньги дают власть, положение, уважение…
— Уважение? — насмешливо переспросил Дементьев. — Серьезно? То есть ты и сам их всех уважаешь? Потому что у них есть деньги?
По лицу Егора пробежала непонятная судорога, как будто его передернуло, но Дементьев не успел выяснить, чем она вызвана: один из датчиков, установленных в школе, сработал и подал звуковой сигнал, привлекая к себе внимание.
— Что там? — поинтересовался Егор.
— Пока не знаю, но это в том коридоре, где вы сегодня были с Кариной.
До рассвета оставалось меньше получаса, и Ольга знала, что это будут самые тяжелые минуты для бодрствования. Даже когда у нее случались приступы бессонницы, она все равно засыпала ближе к трем часам ночи. Самое сонное ее время. Она уже чувствовала, как ноющее от невозможности принять удобную позу тело наливается свинцовой тяжестью.
Света крепко спала, все было тихо, поэтому Ольга позволила себе встать, пройтись по комнате и заглянуть в ванную комнату. Яркий свет ударил по привыкшим к полумраку глазам, и это тоже должно было помочь, но для верности она еще аккуратно плеснула в лицо холодной воды, стараясь не сильно повредить макияж, после чего выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало.
Точнее, себе за спину, но там никого не оказалось. Во всяком случае, никого не было видно, но Ольга ни на секунду не переставала ощущать присутствие того, кто ждал почти тринадцать лет, чтобы забрать ее. Теперь осталось уже недолго. И чем ближе становился момент оплаты, тем тревожнее становилась и она. Иногда Ольга ловила себя на желании, чтобы ее забрали пораньше и все закончилось. Сил держать себя в руках уже почти не осталось, а если она сорвется, лучше никому не станет.
Не желая надолго оставлять Свету без присмотра, Ольга вернулась в комнату. Девочка по-прежнему спала, но теперь ей, по всей видимости, снился какой-то неприятный сон: она металась на подушке и даже едва слышно постанывала. Ольга наклонилась над ней, успокаивающе погладила сначала по плечу, потом по голове. Света успокоилась и задышала ровнее.
Поправив ей одеяло, Ольга отошла к окну. Садиться снова в кресло не хотелось: она чувствовала, что может уснуть, едва сделает это. Все-таки две предыдущие ночи тоже почти не спала. Однако за окном смотреть оказалось не на что: город был тих, пуст и неподвижен.
— Оля, а где Света? — услышала она вдруг голос Долгова в наушнике. — Я не вижу ее на кровати. Она в туалет пошла?
— Нет, она…
«Спит», — хотела сказать Ольга, оборачиваясь. Она услышала бы, если бы девочка встала и куда-нибудь пошла. Но слово застряло в горле, потому что кровать оказалась пуста. Подушка еще примята, одеяло лежало точно так, как Ольга его оставила, только Светы под ним больше не было.
Вероятно, она встала слишком резко, торопясь выбраться из автобуса до того, как двери закроются и он тронется с места, поэтому голова вдруг закружилась, а в глазах потемнело. Света зажмурилась ненадолго, а потом часто-часто заморгала, чтобы прогнать черные пятна, но темноты перед глазами стало только больше.
Она не сразу поняла, что автобуса больше нет, как и голосов одноклассников вокруг, и яркого солнца за окном. Теперь она стояла посреди темного коридора, в котором не сразу узнала старую школу.
Когда глаза привыкли к практически отсутствующему освещению, Света смогла рассмотреть длинный ряд закрытых дверей, а впереди — поворот. Оглянувшись, она поняла, что стоит в тупике, в дальнем конце коридора. Чтобы дойти до лестницы и выбраться из здания, нужно идти вперед, а потом повернуть.
Света тяжело сглотнула, чувствуя, как сердце в груди то сжимается от страха, то скачет как ненормальное.
«Пульс немного частит, — вспомнила она слова доктора. — Но, учитывая обстоятельства, это тоже в пределах нормы».