— В каком смысле? Вы имеете в виду, что он безумен? Что…
Но он не успел закончить вопрос, потому что дверь в дом распахнулась, и Тони Блуберд вылетел на лужайку. Он был обнажен по пояс, на груди на кожаном ремне висел обсидиановый кинжал. Голову украшало два орлиных пера, в обеих руках он держал по пистолету. Отбежав на десять футов от крыльца, он поднял оружие и открыл огонь по ближайшей патрульной машине, приближаясь к полицейским, которые за ней прятались. Они буквально изрешетили его; он сначала остановился, а потом повалился на землю.
На секунду повисла тишина, а потом Лайла Блуберд громко завыла. Старший ребенок, который ничего не понимал, вцепился в ее ногу и тоже начал вопить. По рации вызвали парамедиков. Три копа приблизились к мужчине, продолжая держать его на мушке, и отбросили оружие в сторону, чтобы он не мог до него дотянуться.
Командир ОБРа посмотрел на Лукаса и с трудом выговорил:
— Боже праведный, что все это значит, черт подери?
Глава 3
Дикий виноград опутал ивы, наклонившиеся к воде. В тусклом свете, падающем с моста Мендота, остров напоминал трехмачтовую шхуну с черными парусами, плывущую из устья реки Миннесота в Миссисипи.
Двое мужчин вышли на песчаный берег у оконечности острова. Чуть раньше они развели костер, поджарили рыбу и разогрели банки со спагетти. Огонь прогорел, превратившись в угли, но запах горящей сосны все еще висел в холодном воздухе. Примерно в ста футах от кромки воды, под ивами, стояла парная.[3]
— Нам следует отправиться на север. Сейчас на озерах должно быть хорошо, — сказал более высокий мужчина.
— Слишком тепло. И много комаров.
Высокий человек рассмеялся.
— Какие комары? Мы же индейцы, тупица.
— Проклятые чиппева снимут с нас скальп, — весело возразил его собеседник.
— С нас не снимут. Убивай их мужчин, бери женщин и пей их пиво.
— Я не пью их пиво, — ответил второй, и между ними на мгновение повисло безмятежное молчание.
Потом тот, что был ниже ростом, тяжело вздохнул и сказал:
— Слишком много нужно сделать. Мы не можем себе позволить развлекаться на севере.
Его лицо стало серьезным. Высокий индеец этого не мог видеть, но почувствовал.
— Жаль, что я не смог помолиться над телом Блуберда, — сказал он и через мгновение добавил: — Я рассчитывал, что он продержится дольше.
— Он не отличался умом.