– Я могу расписаться, – ответил я, и он рассмеялся, похоже, мне не веря.

– Что ж, валяй. Расписывайся, черный мальчик, – говорит он.

– Одну минуту, – отвечаю. – Хочу задать вам пару вопросов.

– Задавай, – говорит он. – Я могу ответить на любой.

– В армии мясо дают дважды в неделю? – спросил я. – Моя мама говорит, что да, но она очень уж хочет, чтобы я пошел в армию.

– Нет, мясо дважды в неделю там не дают, – отвечает он.

– Так я и думал, – говорю я, думая, что этот человек, конечно, слизняк, но по крайней мере честный слизняк.

А потом он говорит:

– Солдаты едят мясо каждый день, – и мне остается только удивляться себе: как я только мог подумать, что он честный?

– Вы, должно быть, думаете, что я – круглый дурак, – говорю я.

– Ты все правильно понял, ниггер, – отвечает он.

– Если я пойду в армию, я должен что-то сделать для мамы и Филли Луберда, – говорю я. – Мама говорит, что я смогу посылать ей деньги.

– Все здесь. – Он показывает бланк на перечисление денег. – Еще вопросы?

– Да, – говорю я, – как насчет обучения на офицера?

Он запрокинул голову и так смеялся, что я подумал, а не захлебнется ли он собственной слюной. Потом говорит:

– Сынок, ты увидишь черного офицера в этой армии не раньше того дня, когда снятый с креста Иисус начнет отплясывать чарльстон. А теперь подписывай или нет. Мое терпение лопнуло. Опять же, ты все здесь провонял.

Я подписал и наблюдал, как он степлером прикрепляет бланк на перечисление денег к моему учетному листку, потом принимает у меня присягу, и я уже солдат. Я думал, меня отправят в Нью-Джерси, где армия строила мосты, потому что не было войн, где она могла бы воевать. Вместо этого я оказался в Дерри, штат Мэн, в роте Е.

Он вздохнул и заерзал на стуле, крупный мужчина с седыми, коротко стриженными волосами. В то время нам принадлежала одна из самых больших ферм в Дерри и, вероятно, лучший придорожный ларек к югу от Бангора. Втроем мы много работали, отцу приходилось нанимать людей на сбор урожая, и дела у нас шли неплохо.

Он сказал:

– Я приехал сюда, потому что видел Юг и видел Север, и ненавистью они не отличались друг от друга. В этом меня убедил не сержант Уилсон. Он был всего лишь белым бедняком из Джорджии и повсюду таскал за собой Юг, куда бы ни приезжал. Не было у него необходимости находиться южнее линии Мейсона-Диксона [174], чтобы ненавидеть ниггеров. Он просто нас ненавидел. Нет, в этом меня убедил пожар в «Черном пятне». Знаешь, Майки, в каком-то смысле…