– А если это монстр? – Теперь уже Ричи нашел взглядом глаза Билла. – Если пистолет твоего отца его не остановит, Большой Билл? Если он будет идти на нас?

– М-мы п-придумаем ч-что-нибудь е-еще, – повторил Билл. – Н-нам п-придется. – Он запрокинул голову и захохотал как безумный. Мгновение спустя Ричи присоединился к нему – не смог удержаться.

По вымощенной камнями дорожке они подошли к крыльцу. Мэгги уже принесла большущие стаканы ледяного чая с листочками мяты и тарелку с ванильными вафлями.

– Т-ты хо-очешь по-ойти? – спросил Билл.

– Нет, конечно, – ответил Ричи. – Но я пойду.

Билл хлопнул его по спине, сильно, и страх как-то сразу сделался терпимым, хотя Ричи внезапно понял (и в этом он не ошибся), что сегодня вечером сон будет долго от него ускользать.

– Вы, мальчики, выглядите так, будто обсуждали что-то очень серьезное. – Миссис Тозиер вновь уселась с книгой в одной руке и стаканом холодного чая – в другой. В ожидании ответа она смотрела на них.

– Да, Денбро высказал безумную мысль, что «Ред сокс» закончат сезон в первом дивизионе, – ответил Ричи.

– Я и м-мой па-апа ду-умаем, ч-что о-они п-прибавят. – Билл пригубил ледяной чай. – О-очень хо-ороший, ми-иссис Тозиер.

– Спасибо, Билл.

– В том году, когда «Ред сокс» закончат сезон в первом дивизионе, ты перестанешь заикаться, каша-во-рту, – ввернул Ричи.

– Ричи! – потрясенно воскликнула миссис Тозиер. Она едва не выронила стакан с ледяным чаем. Но и Ричи, и Билл Денбро истерически хохотали, чуть не складываясь пополам. Миссис Тозиер переводила взгляд со своего сына на Билла и обратно, но в изумлении, которое она ощущала, простое недоумение смешивалось с уколом страха, таким резким и острым, что он проник в глубины ее сердца и вибрировал там ледяным камертоном.

«Я никого из них не понимаю, – думала она. – Куда они ходят, чем занимаются, чего хотят… кем они вырастут. Иногда, да, иногда глаза у них безумные, иногда я боюсь за них, а иногда – их…»

Она обнаружила, что думает (и не в первый раз) о том, как было бы хорошо, если бы у них с Уэнтом родилась еще и девочка, миленькая белокурая девочка, которую она могла бы одевать в платья, и завязывать бантики в тон платьям, и обувать в черные кожаные туфельки. Миленькая белокурая девочка, которая после школы просила бы испечь булочки, которая просила бы покупать ей куклы, а не книги по чревовещанию и модели гоночных автомобилей «Ревелл».

Миленькая белокурая девочка, которую она понимала бы.

– Он у тебя? – озабоченно спросил Ричи.

В десять утра следующего дня они катили велосипеды по Канзас-стрит вдоль Пустоши. Над ними висело тускло-серое небо. Во второй половине дня обещали дождь. Ричи смог заснуть лишь после полуночи, и он подумал, что Денбро тоже провел беспокойную ночь; под глазами у старины Билла набухли черные мешки.

– Он у ме-еня. – Билл похлопал по зеленой куртке из толстой шерстяной материи.

– Дай взглянуть, – с восторженным придыханием попросил Ричи.

– Не сейчас, – ответил Билл и улыбнулся: – К-кто-нибудь е-еще мо-ожет у-увидеть. По-о-осмотри, ч-что е-еще я п-принес. – Он завел руку за спину, сунул под куртку и достал из заднего кармана рогатку «Яблочко».