– Тут ещё вот какое дело, – муримур левой рукой порылся в кармане брюк, и извлёк из него сильно потрёпанный бумажник. – Я пробовал ему помочь, вытащить, но там уже было ясно, что всё кончено. Он пытался что-то сказать на последок, потом достал из внутреннего кармана вот этот бумажник, ну и…

– Надо было, наверное, передать его констеблям? – решилась вставить слово Виола. – Там ведь могут быть какие-то документы, по которым можно установить личность погибшего.

Муримур секунду-две рассматривал девушку, потом нехотя согласился:

– Могут. Но в моей культуре воля умирающего священна. Парень почему-то хотел, чтобы бумажник взял я, и явно пытался сказать, куда его следует доставить. Жаль, не получилось. Но мы попробуем это выяснить сами. Поможете?

Девушка взяла у Вути бумажник, раскрыла его. Внутри оказались банкнота в десять крон и несколько монеток – в сумме ещё на крону-две. В самом большом кармане лежала сильно измятая и потрёпанная фотография, изображавшая женщину, которая обнимала за плечи двух близнецов лет пятнадцати-шестнадцати. Абекуа всмотрелся в лица мальчишек, и кивнул:

– Да. Он. Не знаю только, какой из двух. Ну и это фото сделано лет десять назад, погибший был старше, чем на снимке.

Виола аккуратно проверяла остальные отделения, но там было пусто. Под конец девушка осторожно ощупала бумажник со всех сторон. За кармашком для мелочи обнаружилось что-то твёрдое, зашитое в подкладку. Под внимательными взглядами сыщиков мадемуазель Энне взяла со стола Шандора ножницы, осторожно надрезала шов – и из бумажника ей на ладонь выпал маленький ключик с затейливо украшенной головой.

– Да уж, Лайош прав, – заметил Равири. – Вы, барышня, нам определённо подходите.

* * *

Лайош Шандор, вернувшийся из Канцелярии в контору, застал всех троих обедающими за небольшим раскладным столиком, который они установили перед диваном. Муримур, у которого правая рука теперь лежала на перевязи, из горячих напитков признавал только какао, щедро приправленное острым красным перцем. Равири, отказавшись на время от своих лечебных отваров, пил крепкий чёрный кофе, в который насыпал не меньше десятка ложек сахара – и всё равно, как накануне, жаловался на горечь.

По просьбе компаньонов, мадемуазель Энне в пабе на углу купила жареной рыбы с картошкой, а в соседней кондитерской – щавелевый пирог. Теперь они дружно приканчивали обед, оставив неприкосновенной четвертую часть, предназначавшуюся господину Шандору. На столе главы агентства лежали потрёпанный бумажник, фотография и ключик. Деньги, тщательно посчитанные и уложенные в чистый конверт, Равири запер в небольшом сейфе, заявив, что они также должны быть переданы наследникам неизвестного, если тех всё-таки удастся обнаружить.

Пока Лайош навёрстывал упущенное обеденное время, муримур повторно рассказал историю своих утренних похождений. Закончив с рыбой и картошкой, сыщик взял со стола бумажник, и долго вертел его так и эдак, изучая со всех сторон. Потом вытащил из подставки для письменных принадлежностей увеличительное стекло, и принялся внимательно рассматривать что-то внутри главного отделения.

– А надпись? – наконец поинтересовался он. Троица растерянно переглянулась.

– Надпись? – переспросил драконид.

– Вот тут, внутри, в уголке. На подкладке большого кармана. Фотография же была в нём?

– Ну да. Но мы и не видели, что там есть какая-то надпись, – сказал Вути, поднимаясь с дивана и подходя к компаньону. – Что пишут?

– «Дж. С. Хорн», – вглядываясь в линзу, прочитал Шандор. – Думаю, мы вправе предположить, что это наш погибший.

– Если только он не украл этот бумажник. Или не купил его у старьевщика. Или он мог найти его на улице, – заметил Равири.

– Будем логичны. Взрослый человек носит в бумажнике снимок. На снимке определенно он сам и его брат, причём много лет назад. Женщина – скорее всего, мать, либо она заменила им мать. В любом случае, можно с уверенностью сказать, что люди на снимке были дороги владельцу бумажника. Сам бумажник потрёпан и никакой ценности не представляет. Если бы такой был украден, его бы выбросили, предварительно опустошив. Но владелец сохранял его, и даже спрятал внутри ключ. Возможно, бумажник тоже был ему дорог как память – может быть, это был подарок той женщины. Думаю, это всё-таки его собственный бумажник. Так что можно попробовать отыскать тех, кто знает что-либо о господине Дж. С. Хорне.

– Дам объявление в несколько газет, – решил Абекуа. – Может, кто-нибудь и откликнется.