В трубке тоскливо запищало.

Соня, нахмурившись, пыталась сообразить, что же будет с её семьей дальше? В том, что Василиса отпускать её обратно не собирается сомневаться не приходилось.

Решив о неприятном подумать позже, девушка позвала Ланко.

– Моя госпожа желает кушать?

– Я хотела бы переодеться, – развела руками София, демонстрируя пусть кружевную, пусть нарядную, но ночную рубашку.

Ланко вновь сверкнул широкой счастливой улыбкой. Быть полезным не просто доставляло домовику удовольствие – это делало его по–настоящему счастливым.

– Госпожа желает переодеться?! О! Ланко покажет молодой хозяйке комнату с одеждой. Ланко покажет молодой госпоже «гардероб», – последнее слово коротышка выговорил с усилием, шамкая губами. – Госпожа Мракс весь оставшийся вечер создавала одежду для дорогой гостьи. Позвольте помочь вам переместиться, миледи?

София кивнула с некоторой долей сомнения.

– Вам нужно всего лишь протянуть руку Ланко.

Перемещение ощущалось резким рывком; падение столь быстрое, что краски размазавшись, слились. Когда предметы вновь обрели четкие очертания, оказалось, что София стоит в другой комнате. Мебель отсутствовала. Кругом всё чисто и ярко. Пространство заполнялось одеждой, словно в супермаркете.

– Путёна!

С очередным хлопком появился новый домовик. Такой же ушастый и глазастый.

– Что прикажете?

– Молодая госпожа желает одеваться!

Вращающиеся блюдца–глаза смерили девушку оценивающим взглядом:

– Миледи желает маггловскую? Или одежду господ?

– Пусть будет одежда господ, – пожала плечами София.

Домовичка засветилась, как двухсотваттная лампочка под напряжением. «Наш человек», – словно говорил её взгляд.

В воздухе возникло зеркало. Словно вспыхнувшие галлаграмы появились три пышных платья с длинными юбками.

София выбрала ярко–алое, чем ещё больше подняла настроение Путёне.