Я очень взвинчен, но никто не понимает, с чего я так завелся.

– Ты не прав, – гнет свое Грегори, он не из тех, кто готов сменить тему, если чувствует себя на коне. – Эта история доказывает, что любой человек, – он особо подчеркивает «любой», чтобы каждый мог осознать важность вывода, – абсолютно любой может выиграть, если обладает достаточной энергией, чтобы это сделать.

– Выиграть что? – спрашивает Люси, чтобы разрядить обстановку.

– Ну как же, – лепечет Грегори, который не ожидал подобного удара в спину, – ну, выиграть…

– Столько энергии ради оплаты марки или ради тридцати евро за обучение – не вижу особого смысла. Эту энергию можно было бы потратить на более благородные цели, не находишь?

Вот вам в общих чертах схема происшедшего. С этого момента Матильда ринулась на помощь своему козлу-муженьку, Люси уперлась, и через несколько минут сестры вцепились друг в друга. В конце концов Николь стукнула кулаком по столу, но, как всегда, чуть позже, чем следовало. Когда мы снова остались одни, она надулась на меня и крепилась, сколько могла. Потом взорвалась, и теперь уже ругаются не дети, а родители.

– Ты действительно невыносим! – заявляет Николь.

В одном белье, она хлопает дверцей шкафа и исчезает в ванной. Сквозь трусики мне видны только ее просвечивающие ягодицы, но и это уже чертовски неплохо.

– Признаю, сегодня я был в форме.

Но мои шуточки ее не веселят уже лет двадцать, не меньше.

Когда она возвращается в комнату, я вновь погружен в свои записи. Николь приходит в себя. Она знает, что это волшебное предложение для нас – последняя ставка. И практически единственный шанс, который у меня остался. Вид мужа в постели, перебирающего записи, действует на нее успокаивающе. Она улыбается:

– Готов к великому свершению?

Она ложится рядом.

Очень осторожно берется за листки с записями и медленно вытаскивает их у меня из рук – так снимают очки с едва заснувшего ребенка. Потом запускает руку под простыню и тут же встречает меня.

Готовым к великому свершению.