Не говоря ни слова, наливает себе кофе в стакан из небьющегося стекла. Чашки лежат разбитыми под метлой рядом с входной дверью.

Ее поведение меня нервирует. Вместо того чтобы поддержать меня, она разыгрывает блюстительницу морали.

– Никакая мораль не поможет нам оплатить счета за квартиру.

Николь ничего не отвечает. У нее отекшее, очень усталое лицо. Вот дерьмо, во что же мы превратились…

Она ставит стакан в раковину, достает большие мусорные мешки и заполняет целых четыре, потому что они быстро становятся неподъемными. Острые фарфоровые края в нескольких местах прокалывают пластик. Посуда, которая бьется в семейных сценах, – это обычно для водевилей, чтобы заставить других посмеяться. А у нас это выглядит ужасающе прозаично.

– Мне плевать, что я бедная. Но я не хочу быть грязной.

Сразу не нахожусь что ответить. Пока Николь принимает душ, выношу мусорные мешки. В два приема. Когда мы снова оказываемся нос к носу, то не знаем, что сказать, и минуты текут одна за другой. Дети скоро придут, а ничего не готово. И надо еще сходить купить посуду. Время уходит, а главное, в этой свинцовой атмосфере нас покидает решимость.

Николь садится, напряженно выпрямив спину, и смотрит в окно, как будто там есть что разглядывать.

– Это общество грязное, – говорю я. – А не безработные.

Когда девочки позвонили в дверь, каждый ждал, пока другой не пойдет открывать. Я не выдержал первым. Выдавил из себя какие-то объяснения, достаточно туманные, чтобы отбить охоту выяснять подробности. Мы повели всех в ресторан. Дети были удивлены и решили, что у матери, несмотря на праздничные обстоятельства, не слишком радостный вид. А поскольку Николь старалась выглядеть веселой, получилось еще хуже. Я чувствовал, что они расстроились. Нет, не расстроились. Они чувствуют, что случившееся с нами может затронуть и их, и боятся нас. Матильда подарила матери свитер. Вот черт, свитер. Не знаю точно, когда это началось, но вот уже несколько месяцев они дарят нам полезные подарки. Если они заметят, что я разбил посуду, то на свой день рождения я получу шесть глубоких тарелок.

За десертом Матильда гордо объявила, что они подписали предварительный договор о покупке квартиры. Остались еще кое-какие неувязки с банком, но Грегори самодовольно улыбнулся: это он берет на себя. Нотариус оформляет бумаги, так что к отпуску они уже въедут в собственное жилище. Про себя я желаю, чтоб им удалось его оплатить.

Когда я собрался рассчитаться за обед, выяснилось, что Люси меня незаметно опередила. Мы оба сделали вид, что это не имеет никакого значения.