— Мне конец, я поняла, — фыркнула она, впрочем, непроизвольно поежившись.

— В общем… Как я уже сказал, всем зараженным снится один и тот же сон. Сон про Освободителя, избранного демона, способного принять всю силу Темного сияния и изменить этот мир. Ну, или демоницу — тут мнения разнятся, так как никто не может запомнить его в деталях. Лет десять назад демонов Руннса возглавлял очень сильный провидец, Оракул (его настоящего имени я называть не буду). Он был куда сильнее Артура, видения которого зачастую весьма туманны и противоречивы… Так вот, его пророчество гласит, что скоро среди демонов появится один особенный, тот, что войдет в Темное сияние и, открыв врата между реальностями, выпустит его в наш мир, чтобы освободить нас. Все люди на Земле станут такими же, как мы, и угроза войны между людьми и демонами исчезнет.

— Все люди заразятся? — не поверила Кассандра. — Но ведь многие погибнут или превратятся в монстров…

— Это оправданная жертва. Только представь себе мир, населенный совершенными людьми, чьи способности не только уравняют их, но и позволят им обрести идеальное здоровье, покорить прежде недостижимые вершины, развить науку, исследовать космос! И — никаких войн, конфликтов, катастроф, голода… Наступит эра мира и процветания, Кэсси! — лицо Теодора, до сих пор сохранявшее невозмутимое выражение, сияло искренним вдохновением, а речь звучала так убедительно, так окрыляюще, что Кассандра невольно содрогнулась, представив его вещающим с какой-нибудь трибуны над толпой демонов. Они ведь пойдут за ним без тени сомнения, как шли когда-то за своим полководцем преданные воины. Черт, да она сама уже очарована его харизмой, даром что они едва знакомы!

— Но… — пробормотала она, пытаясь представить себе нарисованную им картину, — ведь столько ни в чем не повинных людей могут погибнуть… А мир — на что он будет похож, когда его заполнит Темное сияние? И если Разлом превратится в открытые врата, то кто сможет проникнуть к нам с той стороны?

— Те же вопросы задавал и Артур. Он был уверен, что Освободитель погубит, а не спасет наш мир. И сон он трактовал по-своему… Но Оракул говорил: пройдя волной по Земле и изменив всех живущих на ней людей, Темное сияние рассеется. Он верил, что Темное сияние — это разумная божественная энергия, способная созидать и совершенствовать все живое, и мы должны впустить ее в наш мир. Те, кто ее достоин, обретут сверхспособности; остальные же, слабые и недостойные…

— …погибнут?

— Или станут чудовищами.

Кассандра опустила голову, вспомнив о своем отце. Выходит, он был недостоин великого дара Темного сияния, а потому превратился в кошмарную тварь и убил свою беременную жену? Да чушь собачья!

— И что стало с этим вашим Оракулом? — глухо спросила она, вновь посмотрев на Теодора.

— Он настолько верил в свое пророчество, что в итоге вообразил Освободителем себя. У него ведь тоже были крылья… Однажды ночью он проник за Стену и вошел в Темное сияние — и с тех пор его больше никто не видел. Кто-то считает, что он погиб, кто-то — что попал на ту сторону. Но истины не знает никто.

— И вы все еще ждете своего Освободителя…

— Да.

— И ты, прочитав мою книгу, решил, что это — я?

— Есть такие мысли, — он улыбнулся одними уголками губ, вновь нацепив на лицо маску сдержанности.

— Но я не имею к Бравену никакого отношения. Мои родители тогда жили в Руннсе, и здесь же родилась и я. Как я могла заразиться?

— Кто знает — быть может, твои родители что-то от тебя скрыли… Вряд ли можно назвать случайностью, что ты родилась в тот же день, когда Разлом уничтожил Бравен.

— Если Артур Нуаре тоже в это верит, что он со мной сделает? Убьет?

Теодор какое-то время молчал, задумчиво глядя Кассандре в глаза. Затем вдруг поднял руку и аккуратно убрал ей за ухо непослушную прядь волос.

— Не знаю, Кэсси. Не знаю.