— А почему они не подумали, что если мага убило, то может убить и их?

— Они подумали, Конан. Но они были готовы отдать жизни за наш народ, за его будущее! Счастливое будущее.

Конан подумал, что быть патриотом — это одно…

А быть умным патриотом — совсем другое.

— Неужели пример тех, кто попробовал раньше — не впечатлил последовавших за первыми героями?

— Впечатлил. Но они все — добровольцы. Они готовы были пожертвовать жизнями, лишь бы постараться довершить начатое Пробурном Четвёртым!

— Значит, первого храбреца звали Пробурном?

— Да, Конан. Это был мой отец.

— Мои соболезнования, Ваше Величество. — Конан почувствовал невольное уважение к отпрыску столь храброго, хоть и не отличавшегося, похоже, особым умом, ящера. — Но почему тогда никто не пробовал просто — разрушить сам Арегат?

— Мы боялись, Конан. Что если разрушим его во время работы, всё так и останется, и фиолетовый Чаги, — Король указал на сиреневый туман, — всё равно будет вырабатываться! За счёт только одного волшебства!

Конан подавил ироничный смешок. Всё верно: очевидно, что именно эту мысль и должен был постараться внушить наивным простакам земной, прожженный и коварный, чародей! Что он — непобедим! И его колдовство — «самое колдовское колдовство!»

Но что же Конану делать с Арегатом?

Разумеется, нужно сломать механизм, и разнести по винтикам и колёсикам. (Если они там есть!) Но до этого всё же нужно чёртову хреновину обязательно выключить.

То есть — опустить рычаг вниз!

Но до этого нужно сделать и ещё кое-что…

— Ваше Величество. Прикажите отпустить заложниц. Я собираюсь устранить э-э… Несправедливость. То есть — выключить эту… Проще говоря — опустить этот рычаг. И не уверен, что наши миры останутся после этого в… соприкосновении — надолго. Будет лучше, если человеческие женщины и дети покинут ваше Царство как можно раньше! До того, как ваш — вернее, наш! — мир исчезнет!

— Это… М-м… Разумно! — король снова хлопнул в ладошки. На этот раз маленького ящера не было, но вместо него возник крупный — относительно! — и свирепый на вид ящер в кольчуге. На приказание своего повелителя похлопал глазами, и даже попробовал задать вопрос на своём гортанном языке. Тумсс Восьмой, однако, быстро попытку неповиновения или проявления неуместного любопытства пресёк, выставив в оскале все свои замечательно острые зубы, и скорчив такую гримасу, что, будь такое возможно, испугался бы и Конан. Рык, сорвавшийся с языка короля, заставил офицера отдать честь и быстро ретироваться.

— Женщин сейчас отпустят. Я распорядился, чтоб их довели до границы наших миров — без этого они не найдут дороги! Ну, темно же! — ящер, как бы извиняясь, пожал плечами. Смотрелось это несколько гротескно, но было почти по-человечески понятно.

Конан кивнул: всё верно. Темно действительно, будь оно неладно, словно в …аднице у сотни обитателей Чёрных Королевств!:

— Благодарю, Ваше Величество. А сейчас одна, могущая показаться странной, просьба: не могли бы вы подержать факел, пока я буду…