Внизу полыхал огонь, сверху опять стали звучать вражеские голоса, но больше они не предлагали сдаться по-хорошему. Цент выждал пару секунд, убедился, что лестница, как будто, обрела устойчивость, и начал осторожно спускаться. Стоило шевельнуться, как вся конструкция опять заходила ходуном. На чем она держалась, было одному богу ведомо. Сверху вопил Владик, скулила Машка. Да и представители темных сил явно что-то затевали.

– Кто, если не мы? – попытался взбодрить соратников Цент.

– Пусть кто-нибудь другой, – взмолилась Машка. – Чего мы-то все время?

– Я дома! Я дома! – бормотал программист, крепко зажмурившись. Мысленно он перенесся в свою уютную квартирку, в те времена, когда на планете царили закон и порядок, а по улицам не бродили толпы живых мертвецов. Какой же счастливой была та жизнь! Какой прекрасной! И ведь никто не ценил, все только и делали, что жаловались на мелкие неудобства, вроде стабильного роста цен. Подумаешь, какая мелочь – цены! Знали бы они, какое будущее их ждет, не ныли бы по пустякам. Владик вот тоже теперь себя за это корил. Однажды вечером электричество отключили, а он как раз должен был в рейд идти, в серьезный такой рейд, на двадцать пять игроков да в героическом режиме. Не каждому дано сходить в такой рейд. А тут на тебе, и свет отключили. Отключили, и не включали до самого утра. Ох, как Владик страдал! Все подушки в доме заплакал, носовые платки, полотенца, салфетки – все слезами омыл. Прямо аж жить не хотелось. Стоило подумать, что сейчас народ в рейде, боссов побеждает, а он тут, мечется по безжизненной квартире как хомяк в клетке, и суицидальные мысли тут же в голову лезли. Владик даже сгоряча каких-то таблеток тогда наглотался, но в темноте надпись не разобрал на пачке, а оказалось, что там слабительное. Еще и пронесло во мраке, уже для полного счастья.

И ведь какой это тогда казалось трагедией: свет отключили, в рейд не пошел…. Боже! Да век бы в них не ходить, в эти рейды. Лишь бы вновь оказаться в безопасности, не видеть кровь и смерть, не слышать свиста пуль, и не знать демонического изверга Цента. Ради последнего пункта Владик готов был вообще отказаться от компьютера.

– Что там бормочет этот срам нашего полка? – проворчал демонический изверг. – Он тут остается? Ну, добро. Я спускаюсь, а вы дальше висите. Ждите, пока лестница обрушится.

Сказал и начал спускаться. Надоело с этими белобилетниками возиться. Машка, немного выждав, последовала его примеру. А затем и Владик, через силу вырвав себя из воображаемого мира порядка и стабильности, тоже пополз вниз. Цент, заметив это, грязно выругался, ибо в глубине души надеялся, что больше не увидит программиста. Ну, по крайней мере – живым.

Достигнув дна шахты, Цент галантно помог Машке перебраться через дымящийся завал, образованный рухнувшей кабиной лифта. Девушка почему-то упорно не желала смотреть на залитый кровью искореженный металл, и на торчащие из-под него куски обгорелой человечины. Казалось бы, вид поверженных врагов должен радовать очи и наполнять сердце ликованием, а эти отпрыски стабильных нулевых едва в обморок не падают. Как будто было бы лучше, если бы кто-то из сектантов уцелел, и поджидал бы героев внизу с автоматом наперевес.

– Боже, сколько крови! – ужаснулась Машка, все же не удержавшись и бросив взгляд на свежеиспеченную братскую могилу.

– Литров десять, – навскидку определил Цент. – Ну, с учетом выгоревшей, поменьше. Эй, очкарик, ты там где? Тебя подвиги заждались.

Владик показался, весь бледный, грязный и мощно ароматизирующий. Цент хотел подать ему руку с целью помощи, но затем передумал. Подать-то подашь, а потом с этим как-то жить.

– Вылезай живее! – потребовал Цент.

– Мне дурно, – буровил программист, подкатывая глаза и изображая рвотные спазмы.

– Если не поторопишься, тебе станет ужасно. Ну, давай же! Тебя одно ждем, тормоз клинический. И откуда ты такой….

Цент хотел наконец-таки прояснить вопрос происхождения Владика, и дознаться, не является ли тот результатом секретного научного эксперимента по скрещиванию тормозной жидкости с сибирским валенком, но тут сверху прилетела посылочка. Злодеи не придумали ничего лучше, как бросить в шахту гранату. Хотя нет, придумали – бросили сразу три.

Цент кинулся бежать так быстро, как только мог, но его, будто стоячего, обошел визжащий Владик. Программист эгоистично хотел жить, хоть и догадывался, что этому обрадуются не все. Будь он порядочным человеком, давно бы околел, но Владик продолжал расстраивать окружающих.

А затем грянул взрыв, и мир поглотили грохот и пламень.