– Еще нет, – отозвался Цент. Судьба растяпы, перевернувшегося на ровном месте, мало его заботила, но все же решил выяснить, живой он там, или можно втихаря обшарить бумажник. Спустившись с насыпи, Цент обнаружил, что грузовик лежит на крыше, которая смялась как гармошка. Водительская дверь отлетела и валялась чуть в стороне.

– Есть тут кто-нибудь живой? – спросил Цент, заглядывая внутрь.

В кабине было пусто. И кроваво. Столько крови за раз Цент видел лишь однажды, когда в деревне участвовал в забое свиньи. Было непонятно, как мог водитель куда-то уйти, потеряв три ведра крови, и, судя по состоянию кабины, получив серьезные травмы.

Пока Цент играл в спасателя, к месту происшествия подъехала чета программистов. Владик с Маринкой выскочили из машины, и тут же подняли шум как две макаки. При этом программист вытащил свой навороченный мобильник, которым хвастался вчера весь вечер, и принялся снимать перевернувшуюся фуру. Цент, выбравшись на дорогу, с ненавистью воззрился на свои новые кроссовки, собравшие по килограмму грязи каждый.

– Вот это да! – восклицал Владик, хватаясь одной рукой за голову, а второй продолжая снимать любительское кино. – Вот это да!

Заметив Цента, он бросился к нему с расспросами, за что едва не получил в репу, ибо рэкетир был зол как черт – шутка ли, столько всего навалилось. К счастью для программиста, к Центу подбежала Анфиса и заключила в крепкие объятия.

– А что с водителем? – спросила Маринка.

– Беспокоишься за постоянного клиента? – сквозь зубы процедил Цент, бывший в курсе того, что на заре свой карьеры Маринка трудилась на трассе, обслуживая дальнобойщиков.

– Надо, наверное, куда-нибудь позвонить, сообщить об аварии, – догадался Владик.

Цент обошел фуру, огляделся окрест, убеждаясь, что случайными свидетелями даже не пахнет, после чего рывком распахнул дверь фургона. Распахнул, и тут же понял, что пожертвования на храм не прошли даром, потому что ему под ноги, как из рога изобилия, посыпались банки с пивом. Это был джек-пот. Это было вознаграждение за минувшие сутки адских мук. Цент улыбнулся, впервые, кажется, за последний год. Да что там, это и было единственное, за весь год, приятное событие в жизни. Если не считать эпизода месячной давности, когда задавил машиной соседскую собачку, имевшую дерзость лаять на него и даже предпринимавшую попытки покусать за ногу.

Владик уже поднес телефон к уху, когда Цент, повернувшись к нему, сделал кошмарное лицо, и рявкнул:

– Брось!

Владик в страхе швырнул телефон об асфальт, а сам едва не прогулялся под себя, и на то имелись веские причины – когда Цент показывал людям настоящего Цента, Цента из девяностых, с ними еще и не такое случалось.

– Анфиска, у меня в багажнике пустой мешок, тащи его сюда, – повелел Цент, прекрасно понимая, что в сложившейся ситуации каждая секунда на вес золота. В любой момент сюда может принести ненужных свидетелей или, что гораздо хуже, гаишников, и тогда акт мародерства рискует сорваться не начавшись. После наступления времен порядка и стабильности Центу везло пугающе редко, и упускать такие моменты было просто преступной неблагодарностью в адрес фортуны.

Разумеется, подруга тут же включила тупость на полную мощность, как это обычно и происходило в ситуациях, когда нужно соображать и действовать быстро.

– Любимый, а зачем тебе мешок? – спросила она.

Цент знал, что если начать что-то объяснять Анфисе, они тут до завтрашнего вечера застрянут, поэтому повторно скорчил страшное лицо и рыкнул:

– Тащи мешок!

Подействовало. Получив задание, сожительница отправилась исполнять его. Но, как оказалось, не только Анфиса страдает атрофией головного мозга. Владик со слезами на глазах собирал с асфальта останки своего мобильника, Маринка утешала его, и убеждала, что он обязательно заработает много денег и купит себе новый, еще круче.

– Вам особое распоряжение требуется? – рассердился Цент на ненавистную парочку.