– О’кей. – Зубатка поднял бесчувственное тело и бросил в кусты. Отряхнувшись, он снова нажал кнопку передатчика. – Вы вернетесь или совсем сваливаете?

Из-за увеличившегося расстояния голос Джексона был едва слышен. Зубатка начал гадать, куда это они направляются.

– Мы вернемся позднее, – ответил Джексон. – Не горячись. Не высовывайся.

– Черт, – выругался Зубатка, – вы, значит, едете кататься, а мне сидеть здесь?

– Право старшинства, приятель. – Голос Джексона был уже еле слышен. – Я вступил в братство Кирпичного завода, когда ты еще сидел в штанах своего папаши. Не высовывайся, братишка.

– Пошел к черту.

Зубатка подождал, но ответа не последовало, и он понял, что они выехали за пределы слышимости. Он положил передатчик в карман и бесшумно двинулся обратно к своему укромному месту, вглядываясь в каждую тень, дабы удостовериться, что больше никаких военных сил мадам Вуду не выслала.

Он просидел между мусорными баками и старым забором почти десять минут, вспоминая в подробностях одну из своих любимых сцен с Белиндой в постели отеля «Челтен», когда за его спиной что-то хрустнуло. Зубатка мгновенно вскочил, на ходу раскрывая лезвие стилета. Стоявший сзади человек казался ненастоящим – слишком огромным и без единого волоса на голове.

Одним взмахом своей мощной ладони Калли выбил нож из руки парня, затем правой рукой схватил худого негра за горло и поднял его в воздух.

Зубатка задохнулся, перед глазами у него все поплыло, но, даже находясь в тисках этой массивной туши, оторвавшей его от земли, он умудрился дважды лягнуть Калли в пах и так ударить по ушам лысого ублюдка, что у того могли лопнуть барабанные перепонки. Однако чудовище даже не поморщилось. Зубатка потянулся пальцами к его глазам, но огромные руки на его горле сомкнулись еще плотнее, а потом раздался громкий хруст ломающихся позвонков.

Великан бросил бьющегося в агонии негра на землю и с безучастным видом стал наблюдать за ним. Агония длилась почти три минуты, сломанная шея перекрыла доступ воздуха в легкие. В конце концов Калли пришлось наступить своим массивным ботинком на сотрясающееся и мечущееся тело. Затем он достал нож и произвел несколько экспериментов. Убедившись, что чернокожий действительно мертв, он зашел за угол, поднял бесчувственное тело Говарда и без всяких усилий перенес обоих через улицу в дом, где со второго этажа продолжал струиться слабый зеленоватый свет.

Когда Джексон с Натали были на полпути к мысу Плезант, дождь начался снова. Джексон попытался связаться с Зубаткой, но гроза и расстояние в десять миль не позволили это сделать.

– Как ты думаешь, с ним все будет в порядке? – спросила Натали.

Сев в машину, она тут же сняла с себя пояс со взрывчаткой, но датчики, которые должны были подать сигнал тревоги при первом же появлении тета-ритма, оставила. Однако Натали сомневалась, что они понадобятся, – вряд ли Мелани захочет в такой момент бросать вызов Нине. Не подписала ли она сама себе смертный приговор, признавшись в том, что не является Нининой пешкой?

– С Зубаткой? – переспросил Джексон. – Он побывал не в одной переделке. К тому же он не дурак. Кто-то же должен наблюдать, чтобы старуха за это время не удрала. – Он внимательно посмотрел на Натали; дворники монотонно шуршали по залитому дождем ветровому стеклу. – У нас что, изменились планы?

Она кивнула.

Джексон пожевал зубочистку.

– Ты собираешься на остров?

– Откуда ты знаешь? – выдохнула Натали.

– Сегодня днем ты звонила одному пилоту и предупреждала, что для него может найтись дело.